СЛОВАРЬ

ВДОХНОВЕНИЕ

– «талантливое состояние», – моменты в творческом процессе, когда нечаянное становится значительнее намеренного (рука опережает рассудок, или ум не знает, как догадался, и т.д.): максимум включенности подсознательного в осмысленную деятельность;
– прилив сил, энтузиазм.

• Вдохновение – не обязательно бурное. И даже, бурное – наименее ценное. Бурное – черпает снаружи, тихое – изнутри, из истока.

• ...Задействованность всего существа, как сознаваемого, так и скрытого от нас. Отчего плоды вдохновения бывают для нас самих неожиданны.

• Если «сам не знаешь, как» – возможно, то было и вдохновение, – но если «сам не знаешь, почему», или, тем паче, «что это значит» – все-таки, только делириум.

• Имеет ценность и бред, но только честный – выдающий, способному это прочувствовать, что-то глубинное и сокрытое. Другое дело – бред преднамеренный, какой сейчас в моде. Бредить – значит ничего не выдумывать. Подражать бреду – значит выдумывать ничего.

• Сознание – естественно отождествляемое нами с Я – это именно «корка», граница между нашим внутренним миром и миром внешним. Если вдохновение – экстаз, ис-ступление Я, то исступление его внутрь, «в подкорку», а не вовне.

• Вдохновение – прилив сил, – но прилив из тех сфер, куда мы погружаемся, скорее, когда лишаемся сил. Из «сонного царства».

• Томление от ощущения напряженной, но неосознаваемой внутренней работы, не дающей, притом, заняться ничем другим – та скука, которую отмечали, часто, перед вдохновением.

• Вдохновение можно и не узнать, спутать с простой сосредоточенностью, с настроением или охотой, – но тот, кому оно было нужно на дело, оценит его и в этом скромном обличье.

• ...В конце концов, вдохновение становится довольно привычным состоянием.

ВЕЖЛИВОСТЬ

– искусство не задевать ближнего без умысла; человечность в обиходных проявлениях;
– азы такта, его устоявшиеся приемы; его формализовавшиеся приемы, этикет;
– то же, что уважительность, или учтивость.

• ...Всего лишь искусство, усвоенная повадка, но заметьте: не дающаяся без доброй на то воли. Уже и добро!

• Вежливость понимают так же, в общем, как и мораль: для кого это – правила и соблюдение чинов, а для кого – хоть пустяковая, ничего не стоящая, но именно забота о ближнем.

• Вежливость злого отдает садизмом. Равнодушного – брезгливостью.

• Иной перестает быть вежливым, если вынужден сделать или сообщить неприятное: считает, что вежливость тут будет фальшива? Или и вправду дает выход злобности?
Если вынужденное зло делаешь без удовольствия, вежливость хоть и трудна, но – насколько здесь возможны степени – естественна вдвойне.

• Вежливость должна быть неизменной, любишь кого или не любишь, – потому ее и боятся, как лицемерия. (Это называется, например – «мягко стелет, да жестко спать»). – Но ведь на самом-то деле, неизменной должна быть и доброта!

• Хорошей была бы похвала: «искренне вежлив».

• Известно, что можно усвоить себе этикет и быть отчаянно невежливым.
Да, подлинная вежливость – не этикет. Скажем, со своими можно обходиться без этикета, но не без вежливости.

• Читаю в магазине: «Ничто не дается нам так дешево и не стоит так дорого, как вежливость».
Великолепное наблюдение! И даже не наблюдение, а прозрение. – Не так уж много нам нужно от других. Капля естественного доброжелательства – даже нет, не обязательно доброжелательства, а всего лишь признания другого с его интересами и его личным, сокровенным – и посмотрим, часто ли будет возникать нужда в подвигах нравственности! – Ни в чем мы так остро не нуждаемся, как в том, что почти не требует усилий – в вежливости.

• Роль вежливости похожа на роль гигиены, – и так же оказывается всегда значительней, чем поначалу можно предположить. «Гигиена отношений».

• Воспитание вежливости – девяносто процентов нравственного воспитания: школа умения ежеминутно помнить о равноправном существовании ближнего.

• Рассеянность всегда в какой-то мере невежлива.

• В формулах вежливости – избегание того, что, видимо, нам больше всего не нравится: избегание принуждения. «Пожалуйста» - окажите честь, «s'il vous plait», «if you please», – сделайте то-то и то-то, если хотите, если вам самому этого хочется. «Bitte» – по сути то же: прошу, не предлагаю. Свобода – первое проявление достоинства.
Что касается звучащих в вежливости лести и самоуничижения, это, ясно – архаика, пришедшая к нам из тех времен, когда проявлением достоинства человека была не его свобода, а власть, какой он мог над кем-то располагать. Вежливо в такой ситуации – представить собеседника «господином», а себя – «покорным слугой». Живучесть этой архаики объясняется вниманием вежливости к принятым формам поведения, как формам заведомо наименее задевающим.

• Вежливость, как капитан свой мостик, должна покидать нас последней.

ВЕК

(в общем то же, что эпоха)

– временное, противоположное вечному;
– царящий обычай; примерно то же, что мода;
– сумма болей, пороков и достижений своего времени; достигнутый на данное время уровень развития (общества или вообще человечества); временное, искренне воплотившее вечное, насколько оно ему доступно.

• Век – гордый синоним «минуты». Всегда-то сиюминутное выдает себя за «век». Спасибо, не за вечность.

• Надо помнить: «век» противопоставляет себя вечному, а отнюдь не дню и не году.

• «...К чему напрасно спорить с веком? Обычай – деспот...» – Что обычай величают веком, обнадеживает: все же отпускают ему не вечность, а срок.

• Догоняя век – убегают от чего? От себя? От извечного?.. А что, именно, догоняют? Прогресс, может быть? Или всего лишь элиту?..

• «Век» – идол экстравертивного сознания.

• Сегодня вы боитесь отстать от каких-то передовых общепринятостей, а завтра, если им еще повезет, они станут всеобщими общепринятостями: пошлостью.

• Уступая веку, уступают предрассудкам его, или порокам.

• Конечно, есть и достижения: нелепо было бы отставать от них. Есть и общие беды: подло было бы ими не болеть. Но только разные вещи – наши идолы, именуемые «веком», и наши боли, наши победы, знаменующие век.

• В чем век честен, в том он себя не замечает. А чем он горд – в основном фальшь или шлак.

• Традиции, как «вечные истины»: истины века, а не вечности.

ВЕЛИКОДУШИЕ

– сила и стойкость духа; умение стать выше слабостей, – своих и чужих.

• Великодушие – от слова «дух», а не «душа». То, что в душе выше ее самой.

• Преодолеть свои слабости – стать выше их, снизойти к чужим – стать выше...

• У великодушного одинаковые мерки к своим слабостям и к чужим, но разные требования к своим и чужим силам.

• Едва ли не больше всего силы духа требует от нас снисходительность, отчего снисходительность и великодушие – почти синонимы.

• Великодушно – прощают, уступают... Таким образом, мелочно как раз то, чем утверждают свою значимость.

• Снисходительность может быть и обидной, а великодушие обидным – нет. Ибо оно – снисходительность понимающая.

• Великодушие прирожденное – на базе совестливости. Увидев «бревно» в чужом глазу, прежде чем возгордиться или возмутиться, вспомнить о «сучке» в своем собственном.

• У великодушия все мыслимые достоинства гордости и нет главного ее недостатка – оно не гордится!

• Тому, о ком говорят дурно – замечено еще до Р.Х. – требуется больше терпения, чем тому, в кого швыряют камни... – Последнему требуется только терпение, первому – еще и великодушие.

• Ум – великодушен. Понять – значит разглядеть за виной слабость, – простить.

• Понимание – «душа» великодушия, терпение – его «плоть».

ВЕЛИКОЕ

– в высочайшей степени достойное;
– ставшее предметом культа.

• Культ – культ невидимого, а к видимому он невзыскателен, и вот многие – художники, писатели – не полагаясь на свою способность создать что-либо очевидно достойное, прямо посягают на неуловимо великое.

• Собственное творчество всегда для нас – предмет культа. Отчего мы так требовательны – но и так некритичны по отношению к нему!

• Культ произведений был бы куда ценнее культа имен, который принято питать, – насколько бы меньше слабого, незрелого, чепухового было среди того, что мы считаем классикой и что нас – покуда мы еще способны доверять и изменяться – портит.

• Достоинства понятны, культ же выше понимания, так что складывается, бывает, скорее вопреки, чем вследствие достоинств. – И вот, обнаруживая в таком «великом» какие-то достоинства, обычные в просто хорошем, так радуешься, что и сам начинаешь кадить...

• Ценитель – жрец каких-то уже установившихся культов; ценители наиболее способные, смелые или нахальные сами устанавливают культы.

• Искусство занимает место язычества: в его лучшем, обожествляя мир, и в его худшем, творя идолов.

• Искусство учит, что все – святое. И потому само искусство – уже тем самым божественно. Но насколько человек в своих культах бывает велик, настолько же и ничтожен, и тут ничего не поделаешь...

• Давайте возводить в великие, убедившись в достоинствах. Потом будет поздно!

• Что же касается «великого» в политике... Где ждут «кровопролитиев», чтобы убедиться, что нечто достойно этого культа...

ВЕЛИЧАВОСТЬ

– повадка гордости; «гордость тела».

ВЕРА

– полагание неизвестного или недоказанного действительным; сомнительное в качестве несомненного;
– предощущение смысла; чувство достоверности;
– ощущение Бога, в каком-либо его понимании;
– собственно религиозная вера, – признание Бога, как долг и заслуга перед ним; «послушание разума»;
– то же, что вероисповедание.

• Полная вера о себе ничего не ведает. Кажется себе знанием.

• Вера не в нашей власти. Либо мы о ней и не подозреваем, либо она неразрывна с сомнением. «Я верю»: «гоню мысль, что – ...»

• Вера – это первое мнение. Следующее за ним – уже сомнение...

• «Поверить»: поверить, что правда. – Но разве правда так уж заинтересована в нашей вере? Скорее, наоборот, заинтересована в ней неправда...

• Предощущение смысла, без которого не поймать смысл – если и вера, то готовая с радостью от себя отречься.

• «Чтобы обнаружить смысл, надо поверить, что он есть.» – Позиция мышления.
«Чтобы обнаружить смысл, надо поверить, что он именно таков». – Позиция веры.

• «Во что веришь, то и есть.» – Вот то сокровенное, в чем нас хотят убедить верующие, и во что неверующему никогда не поверить. (Впрочем: во что веришь, и в чем тебя действительно нечему разубедить, то для тебя и есть. Сейчас. Вопрос, что потом.)

• Особенность «веры в разум»: в него не надо верить.
(Проиграл разум – и остался разумом, восторжествовала глупость – осталась глупостью.)

• Неразвитые ум и душа легче поверят в непостижимое предметное, чем постигнут ясную, но лишенную наглядности отвлеченность. – Вот так, та самая необходимость, что у нас рождает мысли (абстракции), у древних рождала веру (идолов).

• Философией дикаря была религия. Иначе, вера и была его мышлением.
Но и всякое мышление вольно или невольно индуцирует, принимает на веру, а всякая вера, применяя к жизни свои догматы, истово дедуцирует. – Ныне мышление и вера разделились, и теперь у мышления своя вера, а у веры свое мышление.
Когда-то религия была не только философией, но и наукой: чтобы знать, достаточно было принимать на веру. Теперь же, когда религиозный и научный пути освоения мира приняли, кажется, противоположные направления – у знания своя вера, у веры свое знание.

• Поскольку уже во всякой философии находят богословский аспект, даже в атеистической – постольку же, можно сказать, сам Бог отворачивается от богословия. Предпочитает доказательства...
(Позиция чисто религиозная – требовать веры, принуждения ума, даже если можно доказать – убедить. Характерно, что Христос стоял на иной позиции: продемонстрировал Фоме рану и так, лишь слегка укорив его за неверие, свое воскрешение ему доказал.
Кстати, выше религии Христос и в том, что любовь ставил выше веры... И добро – выше заповедей... А даже и это – «вера твоя спасла тебя»: как похоже на «да ты сама себя спасла!»)

• Веру и знание еще можно было бы примирить – в конце концов, это только вопрос степени достоверности их предметов. И даже на глаз – как похожи «знающие люди» – на верящих людей! Но вот примирить веру и мышление...

• Знающий – это верящий в основания верить.

• Пусть знание – та же вера, тем более – что может заставить искать веры, а не знания? Пусть знание – только более просвещенная вера, – тем более – что может заставить вернуться к примитивной?

• Не будем подменять мысль ни верой, ни знанием.

• ...Точнее было бы деление не на верующих и неверующих, а на верующих и думающих. Еще точнее – не «верующие и неверующие», а «знающие и думающие».

• Вера социализированная. – Допустим, все это здорово, а я вот не верю. Мне же хуже – казалось бы, чего сердиться? Видно, дело тут в другом, – в послушании; не верующий – непослушный.

• Вера и верность – одного корня. Означают разное они, видимо, уже для несколько продвинутого ума. («Ислам»: «покорность»...) Так что, когда веру вменял себе в заслугу дикарь, в этом не было ничего нелепого: собственно верить не составляло труда, мысль тут ничем не могла помешать, куда трудней было именно служить, быть послушным, – верным. – Но теперь...

• Тираны требуют верности, а боги еще и веры.
(Что же касается любви, здесь те и другие единодушны – добиваются ее беспощадным битьем.)

• «И бесы веруют – и трепещут», – Евангелие...

• «За веру!» – А что, собственно, может ей угрожать? Кроме сомнения-то?

• Вера: говорить «да», где принципиально возможно лишь «не знаю». (Верующий скажет, может быть, иначе: «нравственное «да», где теоретически возможно лишь «не знаю»».)

• Предполагать что-то относительно неизвестного мы вправе, утверждать – нет. – Вера не мешает рассудку, покуда ему прямо не противоречит, но долг веры – долг! – исключает его даже и в этом случае.

• Истая вера – мы уже говорили об этом – с одинаковой нелюбовью смотрит на опровергающих ее и на доказывающих. Доказавший, вообще говоря, уже не верит. Веруют, ибо недоказуемо, – с чем согласны верующие и неверующие.

• Искренней вера была, когда была непосредственной. Но если «веру» когда-нибудь «докажут», и она снова сможет стать искренней, она перестанет быть религиозной, потому что в ней не останется заслуги. Выходит, чем больше искренности, тем меньше веры...

ВЕРА В БОГА

(продолжение предыдущего)

– ощущение трансцендентного как особого рода бытия, – единого, самодовлеющего и всеобъемлющего; ощущение такого трансцендентного как благого;
– ощущение трансцендентного как верховной сакральной власти и, соответственно, своего личного долга подчинения ей – в определенных религиозным социумом формах.

• «Верить в Бога». – Если бы только это не значило верить, что кому-то о Боге что-то достоверно известно.Слишком явственно ощущается за этим – не в Бога верить, а людям, «присвоившим ключи уразумения» и лучше тебя знающим, что есть Бог и что ему угодно.

• «Вера – поступок»: Бога хотят сделать. Не от веры, конечно, что Бог есть...

• «Бог видит нас тем же оком, каким мы его видим»: открывается нам лишь настолько, насколько мы сами открыты ему, и не будем требовать доказательств его бытия от него, а только от нас самих же. «Царство Божие внутри нас», – стань достойным его и сам убедишься... Это, наверное, правильно. Однако и здесь, Бог – искомое, но не созидаемое. Каким получится такой Бог – заранее определить невозможно (хотя и легче всего предположить, что он будет крайним экуменистом)...

• На мой взгляд, из традиционной веры можно исходить, но невозможно к ней прийти; прийти можно лишь, скажем, к сознанию ее важности или горечи ее утраты – чему-нибудь такому, – но поверить, не верив, нельзя без неискренности. Если, конечно, социальные чувства искренне не путать с личностными.

• Лец: «Верующий ли я? Одному Богу известно.» – Как это далеко от обычного – с рукою на сердце – «я человек глубоко верующий»...

• Тайна современной религиозной психологии – это тайна прагматической психологии: способность от души принимать истину за разновидность полезного (общественно-полезного).
Скажем, в этом настрое нет места недоумениям вроде – «почем мне знать, что истинной является именно наша вера?» – Наша вера тем самым истинна для нас, как чужая истинна для других; а впрочем – ощутит такой прагматизм, если пробудится в нем столь естественная для него архаика – сила, война, может установить и одну истину на всех...

• ...Итак, подлинная вера – это наивная вера; нынешняя же – своеобразный продукт морализирующего прагматизма. Исповедание каких-то идей не потому, что они представляются несомненными, а потому, что, если бы их исповедовали все, это было бы им – как нам кажется – во благо. «Мы с тобой не озвереем и без религии, но большинство без нее звереет, стало быть, человеку вообще без религии нельзя, – и вот я – верующий!»
Подозреваю: подчеркнутая вера интеллигенции – такая задушевная политика, взятая на себя миссия по организации неосмысленных человеческих масс...

• Распространенный вариант веры: в пример другим.

ВЕРА В БУДУЩЕЕ

– идея «прогресса» (вера в то, что мир почему-то должен сам собою меняться к лучшему, или же идея, что будущее, как победившее, тем самым право);
– вера, что настоящее худо лишь потому, что еще не раскрыло своих потенций.

Вера в будущее («светлое будущее») имеет часто и квазирелигиозный смысл – в атеистическом обществе этот смысл возникает с необходимостью, – тут оно –

– эрзац религиозной веры в бессмертие.

Ну, а также –

– «запас оптимизма», – благоразумное предположение такого варианта развития событий, который дает возможность более-менее комфортно себя чувствовать в настоящем.

• Вера в будущее, понятно, станет официальным культом в обществе, построенном на ложных принципах, – где в настоящем эти принципы приносят лишь горе. Осложненная идеей прогресса – идеей, что будущее всегда право – эта вера становится маниакальной.

• Гуманизм не верит в прогресс, но в будущее верит – исходя из констатации, что человек еще не вполне стал человеком, но было бы только логичным, если б он когда-нибудь им стал.

• Вера, что будущее для планеты вообще наступит – это «вера в будущее»?..

• Без веры в будущее каждый шаг – будто на плаху. Но даже и на Голгофу некто восходил – с этой верой.

ВЕРА В ДЕЛО

– убеждение в правоте и нужности своего дела; в его осуществимости; в том, что правота дела гарантирует его осуществимость;
– чувство, что твое дело значительнее твоей персоны; надежда, что можно мало соответствовать значимости своего дела и при этом его не портить.

ВЕРА В ДОБРО

– вера, что именно добро (а не, скажем, благополучие) составляет общую главную цель; вера, что, составляя такую цель, оно вознаграждается хотя бы признанием;
– вера в то, что добро торжествует (чреватая либо разочарованием, либо тем, что за добро признают нечто уже восторжествовавшее);
– сознание того, что добро самоценно, – то есть в признании не нуждается и на него не рассчитывает, стоит того, чтобы за него только страдать, а главное – что добро не терпит поражения и тогда, когда видимо торжествует и приветствуется зло.

И все это параллельно допускает такое значение, как –

– вера в то, что твое видение добра – единственно возможное...

• Добро не составляет общей главной цели. Не составляя такой цели, оно как правило не вознаграждается и не добивается общего признания. Не верьте в добро – делайте его.
Бога, если не веришь в него, можно только выдумать, – добро же можно сотворить – своими руками!

• Торжество добра почти исключительно в его неистребимости. Зло в законе, а свет-таки «не без добрых людей».

• Мало кто готов способствовать победе добра лично; такие о существовании добра знают; всем прочим остается в добро лишь верить.

• Коллективные ценности в человеке – это его «вера в добро»: в то, что не им оно определяется и не ему за него отвечать. Личные – «знание добра»: способность самому определять, в чем оно, и самому отвечать.

• ...Богом добро не вознаграждается, один ливень над праведными и неправедными, но и то сказать – кто знает, в чем оно, добро? И если нет худа без добра, то ведь и наоборот также?.. Да и что такое «вознаграждается»: «вознаграждается материально»? Но, может быть, Бог вознаграждает добро как-то иначе?...

ВЕРА В ЛЮДЕЙ

– наивность, – мнение, что люди в целом соответствуют некоему благоприятному для тебя представлению о них;
– коллективизм, – мнение, что сам должен соответствовать тому, что представляют собой люди в целом. (Примерно то же, что разочарование...)

• ...Вера в правду, справедливость, добро как варианты наивной веры в людей.

• Наивная вера в людей (что они хороши) уступает место трезвой вере (что можно быть лишь таким, как все), и тогда...

• Вере в людей, понятно, противоположна вера в человека: в то, что каждый в силах стать лучше общепринятого.

ВЕРА В ПРАВДУ

– вера, что в правде люди заинтересованы больше, чем в корысти, и что поэтому она в конце концов будет обнаружена и признана;
– понимание, что правда остается правдой, верят в нее или не верят, ценят или не ценят, хотят ее знать или не хотят; сознание ее самоценности.

Проще –

– вера в честность других;
– личная честность...

• ...То есть, у кого эта вера – та же «вера в справедливость», у кого – «в людей», у кого – «в разум», у кого – «в себя».

• Когда общество перестает получать от почитаемой лжи достаточно корысти, тогда разрешают восторжествовать правде.

• «У каждого своя правда!» – Это, что каждый в чем-то прав. А ложь каждого в том, что свою частную правду выдают за правду общую...

• Правда обойдется и без веры. Без нее, священной и неприкасаемой, не обойдется воодушевленность неправдой или тупая покорность ей, заставляющая целые народы по целым эпохам – жить во лжи. Обычнее, вера – это «вера в неправду»...

• Безусловная ценность правды вытекает из ее безусловной природы. «Правда» – и этим все сказано. Ценность иллюзий всегда чем-то обусловлена.

• Ложь можно развеять, правду только скрыть. Ложь может очень долго жить, а правда очень долго казаться мертвой.

• Добро и справедливость торжествуют и буквально, но лишь постольку, поскольку действительно в конце концов торжествует – правда.

• Как торжествует правда: «шила в мешке не утаишь».

ВЕРА В РАЗУМ

– вера в его могущество, способность на чудеса;
– взгляд, по которому максимум того, что может человеческий разум в разысканиях истины и установлении добра – это максимум того, что вообще может человек;
– надежда, что человек (вообще или каждый в отдельности) может стать разумным; то же, что вера в человека.

• Дело, конечно, не в том, что разум способен на чудеса. Он на них не претендует. Но если что и открыло нам вещи, захватывающие, как чудеса – так это именно разум.

• Неразумная доброта – это доброта, из которой не воспоследовало никакого добра. Так что не стоит противопоставлять доброту и разум!
Смотрите: человек, животное плотоядное, знает, что такое доброта. Что его этому научило? Одна лишь чувственная природа?..

• «Любовь может больше!» «Сердце может больше!» – Но кто сказал, что игнорировать их – разумно? Неразумно игнорировать что бы то ни было. Позиция разума в каждой ситуации – максимум учета всего.

• «Ум всегда в дураках у сердца». Что ж, а понимает это – разум.

• Во всех тех загадках и целях, которые доступны разуму, нет органа более компетентного, а о тех, что ему действительно недоступны – мы не можем ни думать, ни даже знать...

• ...Морали, считаете, не обойтись без трансцендентного? Пусть себе будет и трансцендентное, но для начала попробуем быть просто разумными: ведь если кто и пытался, другие не следовали его примеру. Посмотрим, не окажется ли этого достаточно.

• «Прости им, ибо не ведают, что творят…»
Вот она – вера в разум гуманиста! – «Ибо не ведают»: «ибо неразумны». Достаточно им было быть поумнее, и, конечно же, они не стали бы творить никакого зла...

• Можно сказать еще: вера в разум –

– это вера, что для того, чтобы возобладало добро, достаточно, чтобы возобладал разум, – и что царство глупости среди людей не может быть вечным.

ВЕРА В СЕБЯ

– вера в свою избранность; в свою исключительность;
– способность жить своим умом, своим чувством, – сознание права быть тем, что ты есть.

Упомянем и следующее:

– «вера в реальность своего лучшего Я» (выражение Шефтсбери), – в то, что в добром и достойном ты только приближаешься к себе самому, даже если что-то в самом тебе этому препятствует, –

последнее из приведенных выше определений принимает это за данное. Совесть, сердцевина личности, и есть это «лучшее Я».
И еще одно. Вера в себя –

– это не-боязнь быть лучше общепринятого.

• Вера в избранность: «нет дыма без огня»? Увы, бывает. – Но ведь на подвиг, на свой путь, на самобытность – надо решиться. И тут, видимо, помогает такая вера.

• Слабому человеку, чтобы поверить в право быть собой, нужно поверить аж в свою исключительность.

• Не в избранность следует верить, а в призвание.

• «Вера в себя» нужна уж на то, чтобы «найти себя», – свое призвание. – Найди, попробуй – «черную кошку в темной комнате, особенно, если ее там может не быть»!

• Шоу: «Если б у нас было достаточно скромности, чтобы верить в себя!» (Верить в себя настолько, чтобы разрешить себе быть собой и не корчить того, чем не являешься.)

• «Ты живешь по своим меркам: какая нескромность! Откуда тебе знать, что эти мерки наилучшие?»

• Обратное вере в себя – комплекс неполноценности, а самая бесперспективная манера его преодолевать – амбициозность. Вот – национализм (читайте Поппера).

• Присваивать то, чего нам и не нужно – какое малосимпатичное свойство! – Поверим же в собственные ценности, чтобы не превращаться в хищников. То, в чем мы действительно нуждаемся, у нас, скорее всего, есть...

• «Как молоды мы были, как верили в себя!..» – Молодым, и правда, свойственна бывает вера в свою исключительность. Но себя-то, на самом деле, надо еще выстрадать.

• Осознание личности, бесценной и уникальной – по мере изживания веры в исключительность.

• Вера в себя потому «объемлет все добродетели» (Эмерсон), что общности, по существу, имморальны. Добро – воистину дело личное.

• Не надо стыдиться быть лучше других. От этого же тебе не станет лучше!

• Чтобы, «не найдя справедливости нигде, дать ей пристанище в своей груди», нужна именно вера в себя.

• Если существует честность, то существует и истина. Если существует совесть, то существует и добро. Начнем с себя.

• Будь честным с собой, и сможешь себе верить.

• Вообще, верят в то, будто бы, в чем нельзя наглядно убедиться. «Вера в себя» звучит двусмысленно. Я предпочел бы – «вера себе».

• ...И все же, «верь себе» в качестве лозунга для масс не годится. Настоящий дикарь, единица стада, о своем «лучшем Я» пока не ведает, и если решится быть собой, то обнаружит именно то свое Я, какое стадо в нем и подозревает: ничтожное и своекорыстное.

ВЕРА В СПРАВЕДЛИВОСТЬ

– примерно то же, что «вера в добро»; что «вера в правду»;
– вера, что в конце концов жизнь должна обойтись с тобой справедливо; что она так обходится с каждым;
– то же, что смирение.

• Вера в справедливость – вера в воздаяние. Тогда как не воздается не только за совесть – которая ведь и должна стоить, а не оплачиваться, – не воздается, бывает, даже за труды.

• ...Верить, что жизнь обойдется с тобой справедливо. Для этого надо верить, что с теми, с кем она обошлась ужасно, она тоже была справедлива, – надо быть ужасающе несправедливым!

• ...Но и то сказать, что, чем больше у человека духовных сил, тем больше из своих бед он извлекает уроков, ему – воздается, тогда как у других только накапливаются обиды, – судьба к нему не столь несправедлива.

• Поступайте по совести и она, совесть, вам будет благодарна. Чего вам еще?

• Между прочим, плохие люди так именно и считают, что хорошим людям хорошо уже тем, что они хорошие. «Что ему надо – он человек хороший» (вот мне без корысти никуда)... И хорошим следует в этом с ними согласиться.

• Своя вера в справедливость у забитых – смирение: они уж не судят этого жестокого победителя, жизнь. Не защититься – значит, так и надо.

ВЕРА В СУДЬБУ

– вариант «веры в себя», – вера в свою избранность, рождающая чувство, что есть за всем происходящим с тобой некий высший смысл;
– ощущение бессилия перед происходящим, искупаемое верой, что есть за ним некий неведомый пока или высший смысл; неверие в себя, но оптимистическое;
– то же, что фатализм.

• Итак, одни верят в судьбу, потому что не верят в себя, другие потому, что слишком верят.

• «Кузнец своего счастья» – верит в судьбу или не верит? – Он верит в то, что судьба у него получится, но не в то, что она получится сама.

• Задним числом поверить в судьбу лучше каждому.

• «Вера в судьбу» вызывает энтузиазм, а «фатализм» его губит, хоть они и так похожи. Судьба – необходимость со смыслом, фатальность – бессмысленная необходимость.

ВЕРА В УСПЕХ

– самоуверенность;
– рабочее настроение; то же, что «вера в дело»; даже в правоту.

• «Глаза боятся – руки делают»: как работать без настроения.

• За справедливость надо бороться не потому, что веришь в успех этого предприятия. Не в смысле, что всегда необходимо предпринимать и заведомо безуспешные попытки, – а в смысле, что здесь надежда на успех не может влиять на вашу позицию.

• Политик веру в успех отождествляет с верой в свою правоту; политика – наука власти – это закон силы; сумеешь, так и прав, не сумеешь – неправ.

ВЕРА В ЧЕЛОВЕКА

– убеждение в великих человеческих достоинствах или возможностях, –

что значит, или – или:

– вера, что человек – Бог, – культ человека;
– вера в достоинство самой человеческой природы; в то, что в конце концов человек справится со своими проблемами без помощи Бога (идеи Бога); то же, что вера в разум.

В плане более обыденном –

– вера в то, что человек (достойный этого звания, хороший, понимающий человек) есть в каждом; в то, что человек в потенции лучше того, что он являет собою в действительности, и это дает надежду на лучшее будущее, – и т.д.

• «Вера в человека» – звучит как чистейшая, то есть худшая, риторика. Если дело идет о его великих достоинствах – то, вопрос, с чьими достоинствами их сравнивают?
(И в скобках, – верно, иной раз проявит какой-нибудь субъект такую подчеркнутую брезгливость к животному, что видишь – факт, что он, биологически, человек, составляет предмет его гордости...)

• Возможности человека действительно велики. Возможности-то! – Тогда как прочая земная тварь как будто выдает всегда все или почти все, на что способна, человек живет в пол-существа. И разум и чувство едва задействованы. И есть основания «верить в человека», – именно потому, что нет оснований им гордиться.

• В звере просыпается человек, а человек не дает в себе проснуться Богу.

• С обвинением религиозно-верующих, что верящий в человека возомнил человека Богом (человек, мол, у вас решает сам, вместо того, чтобы покоряться, стало быть, не тварь, а творец, и т.п.) – гуманисту просто нечего делать. Принимая обвинение, не чувствовать себя виновным. – Ибо куда скромнее вообразить идеал человека – Богом, чем Бога таким, какому нужна чья-то покорность, – дурным человеком...

• Вера в человека гуманиста – не восхищение человеком, а, скорее, сожаление о человеке, погибающем в большинстве людей.

• Вера в человека, в лучшем смысле, то же, что в лучшем смысле вера в разум; и противоположна вере в людей.

ВЕРНОСТЬ

(слово родилось от «верить»: имелась ли в виду способность человека во что-то непоколебимо верить? – Боюсь, скорее возможность верить ему самому, – качество человека из свиты)

– неспособность к предательству;
– холопская мораль, добровольное подчинение силе (предполагающее, при определенных обстоятельствах, предательство).

• Мы верны тогда, когда верны себе – тому, что считаем верным; изменить, по-настоящему, можно лишь этому.
А – верность слову? Не вступает ли она в противоречие с верностью себе, – ведь обстоятельства меняются, можешь измениться и ты? – Вступает, но это уже личные проблемы дававшего слово. Ибо «неверность слову» – попросту обман.

• Холопская верность: верность предательская, по обстоятельствам. Для нас с вами наихудшее предательство, для холопа – естественный исход: оставить в беде.
Даже в дружбе холопа есть нечто холопское – верность силе, пока та в силе.

• Холоп совершает по убеждению то, что обычный человек может совершить только по слабости, из трусости, – верность силе – его мораль.

ВЕРНОСТЬ СЕБЕ

– как будто то же, что постоянство,

или, как варианты –

– верность однажды усвоенным принципам;
– воздержание от всего раз навсегда усвоенного, во имя верности душевному складу или вообще главному в тебе – совести; корысти...

То есть верность себе на постоянство может быть и очень непохожа.
Просматриваются и планы, в которых «верность себе» может значить в точности –

– то же, что характер (способность себе не изменять) – но и то же, что ригидность (неспособность в чем бы то ни было меняться).

Следует вспомнить еще, что верен себе по-своему каждый, из себя никому не выпрыгнуть; что непостоянный постоянен в самом своем непостоянстве, бесхарактерность есть самый, может быть, непреложный характер, и т.д. Тогда «верность себе» – это сильный характер, исключительное постоянство, вообще любые черты, слишком явные для других.
И еще одно понимание верности себе, если не важнейшее –

– мир с собой, позиция, твердо исключающая как самомучительство, так и самообман и позу,

ибо ведь поза – уже знак разлада с собой, страх обнаружить себя таким, каков ты на самом деле.

• Верность себе – «естественное кому-либо постоянство». – Хорошее свойство, но еще лучше – «постоянная естественность».

• Истинная верность себе – не верность твоего «сегодня» твоему «вчера», а верность твоих «вчера», «сегодня», «завтра» – твоей выявляющейся, в непредвиденных реакциях на независящие от тебя события, внутренней неизменной сути. Так что скорее у «верного себе» его «сегодня» держит ответ перед туманным «завтра», чем перед определенным «вчера».

• Поскольку Я – это свобода, зарекаться – уже отступаться от себя. «Да – да, нет – нет, а что сверх – от лукавого.» Потому, видно, заказано и клясться, что грешно изменять себе.

• Верный себе от себя не устает. Но от него этого как-то и не ждешь, – другое дело от тех, кто неутомим в фальши.

• Верность себе убедительна.

• Верность себе: особая задача для тех, кто ставит перед собой большие задачи.

• Мы из очень ненадежного материала. И все же другого способа нет быть надежным, как быть верным себе.

ВЕРОИСПОВЕДАНИЕ

– определенный канонизированный кодекс веры;
– вера как идеология – то есть организующая и выделяющая определенный социум; факт принадлежности к такому социуму.

• ...Т.е. не «верю», а «веруем». Отнюдь не то, что «кредо».

• «Веровать»: не о вере, а о таком образе жизни.

• Вероисповедание: казенная вера.

• В вере, Бог дан человеку. В вероисповедании, Бог дан какой-то общности. Он не есть, в этом случае, дело личной веры, как, скажем, война не есть только дело чьей-то личной злобы.
(Да не покажется аналогия странной. Всегда-то вера и война рядом, как «любовь и смерть». Вот, Гегель нам разъясняет, что война требует от человека того самого, чего требуют и с амвонов – самоотречения; дело, стало быть, святое! Или: «За веру, царя и отечество!»)

• «Соборность»: категория вероисповедания, не веры. То есть идеологии, а не мировоззрения.

• Священник, вдохновляющий войска: дело идет о вероисповедании. Если бы дело шло о вере, мы имели бы священника, пытавшегося бы войска остановить.

• Спрашивая о вероисповедании, не спрашивали о вере. – Впрочем, и хорошо делали: в душу не лезли. Понимали, что речь не о том...

• Как съязвил Лихтенберг – «вы думаете, Бог католик?». «Русская церковь»: Бог посещает именно ее?..

• Православный: право-слово, орто-доксальный. А произносят это так, что не избавишься от ощущения хвастливости, – и правые-то мы, и славные...

• «Передавайте любовь по начальству, чтобы высшие в иерархии донесли ее до Бога...» – Заболев, великий писатель проговорился в том, что на уме, если не на языке, всякого «вероисповедующего». В том именно, что Бога воспринимают лишь как верховную власть в той иерархии, к которой принадлежат.

• Как энтузиазм толпы – дает личность безличностным, а живые личности губит, – так точно вероисповедание относится к вере. Приобщает к религии тех, у кого религиозного чувства мало, и возмущает это чувство у тех, кому оно свойственно, в ком оно остро.

• Вероисповедание прекрасно обходится без веры, даже самое рьяное... Больше того, вера вероисповеданию не очень и угодна, как собственное разумение не так-то угодно общему разумению, даже если вполне с ним согласно.

• Вероисповедание хотя бы и без веры, к чему нас ныне склоняют – сама бездуховность. А не «духовность»!

• Могут ли разные вероисповедания служить, как говорят, ступеньками к единому Богу? – Могли бы, если бы каждое не подозревало о существовании других, – то есть, если было бы искренним. Неполная истина – часть истины, неполная истина, которую выдают за всю истину – ложь.

• Чувство Бога не относится ни к какому вероисповеданию. Настоящая вера вероисповедания не имеет.

ВЕРОТЕРПИМОСТЬ

– с позиции верующего: либо вера универсальная, более высокая, что разделяет по- разному верующих (экуменизм) – либо, видимо, равнодушие, с каким одни верующие наблюдают, как другие сходят в ад...
– С позиции неверующего: готовность не притеснять верующих, все равно, понятно, каких.

А изначально –

– признание государством существования разных вероисповеданий на своей территории, –

империи, если хотят существовать, должны быть веротерпимыми; так идея власти, исходно религиозная, начала, в истории, отделяться от идеи Бога (богов).
Что касается принципа, согласно которому частным делом граждан является любое мировоззрение, в том числе их вера, то он называется просто – терпимостью.

ВЕРОЯТНОСТЬ

– «границы неопределенности».

ВЕС

– то же, что авторитет; что влиятельность;
– «коэффициент полезного действия наших слов и примера в чужих душах».

• Увы, ни слова, ни дела наши не оцениваются, не производят влияния и поэтому даже пользы не могут приносить – соразмерно их собственному значению.

• «Чтобы что-то сделать, надо уже кем-то быть»: безусловно. Но точности ради дадим более сложную формулу. – «Если ты что-то стоящее сделал, то, значит, что-то ты из себя представляешь – но, чтобы воздействовать на других, надо и кем-то слыть.»

ВЕСЕЛОСТЬ

– «способность отрешаться от трагизма бытия (или неведение о нем)».

ВЕСТОВЩИЧЕСТВО

(слово из Феофраста)

– простейшая разновидность – точнее, «легкая форма» – интриганства: страсть разносить новости, использование информации как средства будоражить людей.

• ...Особо, понятно, неприятной информации – такая ведь указанной цели достигает вернее. Разумеется также, что сия цель не погнушается, за неимением правдивой, и ложной информацией.

• Читаем Феофраста. «А вестовщик вот какой человек». Он и спросит – «да ты что – так- таки ничего и не слыхал?» – Надо же заинтересовать: заинтриговать. Он и закончит свои сплетни – «об этом только ты один и должен знать», обегав, конечно, с ними уже весь город; известно, «по секрету всему свету». Ведь быть посвященным во что-то, чего не знают другие – уже нечто похожее на заговор, узелок интриги.

ВЕЧНОСТЬ

– космическая: универсум во временном измерении;
– человеческая: мир общечеловеческих (на все отпущенные человеку времена) ценностей.

• «Думать о вечности»: об истинных ценностях.

• Вечное противостоит временному, но, если сказать точнее – суетному. Время-то имеет свои права и в вечности. Служим ли мы истинным ценностям или мнимым – вот показатель нашей с нею соотнесенности.

• Вечность – это, так сказать, смысл ценностей.

• Память о нас – принадлежит и времени, и вечности, – во-первых потому, что изгладиться может только имя и облик, но не влияние, а во-вторых – потому, что добрая память являет собою ценность. А вообще, вечности мы причастны куда глубже, чем причастна к ней память.

• Надо надеяться, человеческая вечность входит как-то и в космическую.

ВЕЩЬ-В-СЕБЕ

– вещь сама по себе, остающаяся за вещью в разных отношениях, как она существует для нас;
– идея принципиально непознаваемого в явлении.

• Познать – осмыслить; осмыслить – значит установить отношения; установить отношения – выявить вещь-для-нас, оставив за ней вещь-в-себе.

• ...Вот такова эта вещь для нас; какова же она сама по себе – сам вопрос уже проблема.

• Вещь в себе – это то, чем мы в ней не интересуемся. Заинтересованность вопрошает о вещи для нас.

• И все же... все же... В планах психологическом и моральном все выглядит прямо наоборот. Да, пошлый человек, если осмысляет нечто – то лишь в отношении к себе лично; и вещь сама по себе – да, действительно, то, что его меньше всего в ней интересует. И сам вопрос – что же эта вещь представляет собою сама по себе и для себя, – даже, если эта «вещь» – ближний, – сам вопрос этот для него проблема идеально ненужная, пустая...
А настоящий человек – только и задумывается, что о вещах-в-себе, о вещах в их неутилитарном аспекте. И не верит ни в возможность, ни в право свое брать их, лишь как «вещи-для-нас»...

• Ценность, святость чего-либо – это его ощущаемая «вещь-в-себе». А «вещь-для-нас» – это его относительная цена.

• ...И даже в самом отвлеченном теоретическом плане – мы можем задуматься и о вещи-в-себе. Почему бы нет?.. Так, вещь в себе – вся бесконечная сумма своих признаков: это конкретная вещь. А может быть, это смысл вещи во всей бесконечности ее связей. И тогда вещь-в-себе любой вещи – универсум. Одна-единственная субстанция, как у Спинозы, – Бог...

• Вещь-в-себе – это и доказанная допустимость противоположных, сумасшедших аксиом там, где царит очевидность.

ВЗАИМОПОНИМАНИЕ

– «минимум симпатии друг к другу, входящий в долг каждого».

ВЗГЛЯД

(«на мой взгляд»; «взгляды»)

– личное, ни для кого не обязательное впечатление, мнение (которым не обязывают и себя);
– увиденное с определенной точки зрения; сама точка зрения;
– то же, что убеждение...

• «Это всего лишь мои первые впечатления, но... уж так я устроен, что они меня не обманывают: это мои убеждения!»
«Это всего лишь их первые впечатления, но мало надежды, что они их когда-нибудь удосужатся пересмотреть: это и будут их убеждения!»

• «Нас интересуют не вещи, а мнения о вещах». – Сколько раз я это слышал! И что бы это значило? «Нас интересуют не вещи, а их смысл»? Скорее, напротив: «по-существу нас ничего не интересует, нам важно лишь разобраться, что о них прилично говорить»...

• Взгляд: «слепота точки зрения».

ВЗРОСЛОСТЬ

– то же, что зрелость, – как обретенное личное; как только завершенное развитие.

Или, в проблематике ответственности – свободы:

– обратное инфантильности, обретенная самостоятельность;
– окончательно утраченная способность быть свободным, – в некотором смысле, обратное детскости.

• Признак «повзросления»: когда уже окончательно перестал думать.

• «В двадцать лет ума нет – и не будет». – Сказали бы «в пять» – согласился бы. В двадцать – слишком мало. Видимо, имели в виду не ум, а благоразумие. Но тут можно и такое вывести правило – «в двадцать лет есть благоразумие – ума уже не будет»...

• ...Придя к собственному взгляду на вещи, перестать жить усвоенными взглядами, и поэтому – начать развиваться, развиваться всерьез. Или же, утеряв способность усвоения, вместе с нею утерять и способность развития...

• Взрослость: у одних – способность нести за себя ответственность, у большинства же – замена безответственной зависимости от старших на безответственную зависимость от нужды и мнения.

• Ребенок свободен – в рамках определенной зависимости: о нем заботятся. А дальше – как мы понимаем свободу. Как независимость? Или же как возможность не заботиться самому о себе? Как категорию моральную – или как чисто материальную?
Если – как независимость, морально, то вместе с взрослостью, с необходимостью и правом самому заботиться о себе рушатся и рамки, стеснявшие свободу. Если – как возможность не заботиться о себе, материально, то утрата этого блаженства означает утрату свободы.

• Детство еще не боится свободного времени. Ребенок загриппует и счастлив, что в школу не ходить, – не спрашивает себя, как отставной совслуж, чем теперь заниматься. – И взрослость, как осуществляемая неустанно – в мыслях, труде и отдыхе – «бегство от свободы».

• Ответственность, как свобода – или как кабала. – Врастая в ответственность, мы и врастаем в свободу или в кабалу, и в этом – два типа взрослости.

• Расстаются с коммунизмом, как с жалким, серым, ужасным даже – но все-таки чем-то похожим на детство! Это называется: «была стабильность», «была уверенность в завтрашнем дне». Ну, репрессии, ну, аварии с последствиями, о которых никого не предупредят, ну, медленная гибель природы, культуры, царство энтропии... А все ж было счастливее: от нас ничего не зависело. – Тогда как взрослый тип человека эта стабильность сползания в пропасть в сочетании с отеческой заботой о его душевном покое – угнетала, как унизительный непроходящий кошмар.
(И вот – демократия. Общество для взрослых и самостоятельных, состоящее на девяносто девять процентов из людей, не знающих, что с этой самостоятельностью делать – ее ненавидящих или ей злоупотребляющих...)

• Оба типа взрослости – ответственный и зависимый, личностный и конформный – выглядят друг для друга очень невзросло.

• «Жизни не знаешь»: живешь своим умом.

ВИНА

– обязывающая неправота, плод злоупотребления свободой;
– повинность, выражение несвободы.

• Когда явный преступник верит, что, терпя наказание, он терпит несправедливость, что, хоть он и совершил то-то и то-то, его вины в том не было – известное явление, не правда ли? – он то и чувствует, что не может быть вины без свободы – а что в своих деяниях он не свободен: не то что бы кто-то извне его к ним принуждал, а то, что не в его обыкновении (или не в его силах) контролировать самого себя.

• Сознать вину – сознать долг: хотя бы долг не прятаться от тяжелого этого чувства, – чувства вины. Худшая вина – долг, уже неисполнимый.

• Вина перед кем-то, требуя искупления, налагает долг перед ним. Так оно для свободного разумного человека. Для раба же, как и для дикаря, наоборот, всякий долг – всего лишь вина: повинность. В лучшем случае, повинность Богу... Увы, в нашем понимании долга все еще тлеет это первобытное «повинность», «дань»...
Вина означает долг, но долг – не вина.

• Рабы, видимо, находятся в «ситуации вины». Для свободного человека вина – «ситуация долга».
Я – могу ощутить себя в ситуации долга. Другой – может поставить меня в ситуацию принуждения. А вот «ситуации вины» – если я не раб душою – увольте, существовать не может.

• Еще о «ситуации вины», – такой ее вариант: «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать» (я в силах это сделать)...

• Долг: не принадлежащее нам. В понимании вины, как долга, нам не принадлежит нечто от самой нашей свободы, нашей души. Искупление же, возврат долга, восстанавливает эту суверенность. – Всякий покушающийся на нашу душу – ясно, будет убеждать нас в нашей греховности и виновности. «Кто Богу не грешен, царю не виноват»: из нас-то, «божьих рабов» да «царских холопов»...

• С чем не согласно варварство – и первобытное, и идейное: что виноватым можно быть лишь по своей вине. (Так, дети классово или национально чуждых родителей виноваты еще до рождения, а Бог – говорят его посредники – «заключил всех в непослушание» еще за вину Адама...)

• В архаичном сознании «наказания без вины не бывает»; как для него иррационален долг, так точно иррациональна для него и вина, – это такое обстоятельство, жребий, знак судьбы; свершилось преступление – должно свершиться и наказание, и кому-то же должно выпасть – быть виноватым...

ВИНА МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ

(точнее – «метаюридическая»)

– вина, не могущая быть формализованной, вменяемая личностью лишь самой себе;
– ситуация обязывающей неправоты, без личной вины попавших в нее;
– добровольный долг.

• Уж кому свойственны подобные чувства, каких только не ощущает за собою метафизических вин! – Перед обездоленными за то, что они обездолены. Перед слабыми за то, что слабые. Перед глупыми за то, что глупые. И даже перед нечестными – за то, что лишены этого достоинства, совести...

• ...Но еще и такое бывает. – Сытому неловко перед голодными, и вот он начинает жаловаться на трудности пищеварения. И до пафоса доходит!
(Так, каждый удачливый актер, которому признание обеспечило возможность работать – только и говорит, что о своих нестерпимых творческих муках, – и т.д.)

• Что принципиально: вменяя «метафизические вины» не себе, а ближним, совершают грех, и грех уже далеко не «метафизический».
«Метафизическими обвинениями» обоснован – коммунизм. «Собственность – кража»: возможно и так, но только кража «метафизическая». Воспрепятствовать же этому воровству можно лишь насилием, и уже не «мета», а просто – физическим.

• ...Да, «ситуация вины», на свежий взгляд – похоже на «коллективная ответственность», или на «сын за отца отвечает», или «грабь награбленное»; а то и, еще, «бей лежачего»...

• В характере деспота – плести для окружающих «ситуации вины»: хотя бы «метафизической».

• Метафизическая вина – напасть для благополучных хороших людей. Стыдно иметь больше других. Варварский же метафизический грех, напротив, возлагается на страдающих: здесь Бог – не справедливость, а удача. Стыдно иметь меньше...

• Метафизическая вина: стыдливость человечного человека.

• Благополучие обязывает. Возможности обязывают. – Пусть будет – не «метафизическая вина», а «метафизический долг». А может, просто – долг.

• Разлучаясь без надежды на свидание, просят прощения: «прощай»... Это – о вине, которой не может не быть...

• Когда «метафизические» вины перед кем-то страшно преображаются в настоящие: когда тот умирает. Обмениваемся щелчками, и последний ложится виной...

• Прощайте друзьям, пока они живы... Пока они успеют еще простить вас.

ВКУС

– сложившееся собственное отношение к чему-либо (в сфере эстетического);
– умение держаться общепринятых или элитарных стандартов;
– эстетическая восприимчивость, – способность радоваться красоте, чувствовать меру, ощущать стиль и т.д. (хоть все это и разные вещи!).

Или:

– «эстетическое мировоззрение» – личное или коллективное;
– эстетическое чувство – непосредственное или опосредованное стандартами.

Или, проще:

– чувство стиля;
– чувство красоты.

Есть и еще нечто, называемое вкусом, – это:

– культивированная восторженность, способность питать эстетические святыни, плюс осведомленность в них.

• Неприятие наших вкусов задевает куда больнее, чем неприятие взглядов (Ларошфуко); потому что вкусы, как все безотчетное в нас, в наибольшей степени и суть – мы сами.
И вот, когда люди обижаются на порицания своих вкусов, одни слышат в этом: «ты не такой, как все!»; другие: «далеко тебе до нас!», и третьи: «ты, какой ты есть, не нравишься мне, каков я».

• Вкус – это человек. (Но уж не «стиль»...)

• Притом, что порицания вкусов глубоко задевают за живое, вкусу своему доверять обычно не смеют: неверие в себя – явление повальное.

• «О вкусах не спорят» – сказано и о том, что себя никому не переделать и тем паче не надо пытаться переделывать других, – и сказано верно. – Адекватное – единственно ценное, как бы мало ни было ценно. Что проку даже в более совершенном, если оно перестанет быть твоим?..

• Говорят – мировоззрение, а разумеют – тип мировоззрения, менталитет; говорят – вкус, а разумеют – тип вкуса, стандарт, стиль. «Хороший вкус» – осведомленность, которую надлежит сделать чувством...

• Споры о вкусах: либо вполне бессмысленный спор разных личных пристрастий, либо имеющая свой недобрый смысл война общего с индивидуальным – «на эстетическом фронте». Тяжбы об идоле общего на всех чувства.

• Каждая точка зрения, открыв свой момент истины, приобретает право на свое заблуждение. – Каждый вкус, открывая свой «момент красоты», приобретает право на свое безобразное (мягче выражаясь – характерное)... Основа терпимости одна и та же – ко взглядам и ко вкусам.

• Вкус, как чутье на общепринятость и готовность ей подчиняться – почти мораль, продолжение морали в самые тонкие душевные сферы; вот, ощутите нюанс: «безвкусица», как неспособность, презирается, но явный собственный вкус – воспринимается уже как вызов.

• Не дико ли: умственный конформизм утонченную публику оскорбляет, а уж совершенно первобытный конформизм чувства, идол вкуса – владеет ею едва не всецело.
Вкус – те самые «социализированные эмоции», – характеристическая черта дикаря.

• ...Между прочим: как мировоззрение, даже собственное, иной раз мешает видеть, – так и вкус, даже собственный, иной раз мешает чувствовать.

• ...И еще определение. Вкус – это способность судить адекватно своему чувству. – Острота чувства, значит, основа подлинного вкуса.

• Эстетическая тупость: когда нравится все, что вызывает хоть какое-то отношение, как-то щекочет нервы. Отвратительное как любопытное, бередящее, и потому – нравящееся. (Вкус к «сюру»...)

• Говорится – «не понимает», вместо более обидного, но верного – «не чувствует».

• «Понимать в искусстве». – Если чувствуешь, то, конечно, имеешь право не понимать, – но только больше таких, что не понимают, но и не чувствуют, а – судят.

• «Знаток»? – Это человек, знающий, что нужно чувствовать...

• Периоды расцвета искусства – это, конечно, периоды, когда возможно более широкие массы возможно лучше отличали хорошее искусство от плохого. (А может, не столько в массах дело, сколько в меценатах...)
«И как это, в такую-то эпоху – одни гении?» – Лучше спросите: и как это, в отличие от прочих эпох, люди умели их ценить?

• «Со вкусом»: с умением и охотой наслаждаться.

• Вкус, попросту говоря – умение радоваться красоте; развитый вкус есть умение различать красоту и в малом, – неярком, неприметном. – Отсюда, страсть к грубому и кричащему – признак вкуса неразвитого. Хотя и, понятно, страх «грубого» и «кричащего» – не от того, что умеют радоваться, – не от вкуса.

• Вкус: чувство стиля – или чувство красоты?
Тонкое чувство стиля невозможно без некоторого чувства красоты.
Чувство красоты невозможно без личного отношения к воспринимаемому.
Личное отношение противоположно чувству стиля...

• Острое личное отношение порождает свой вкус, – «стиль». Но чувство стиля, «вкус» – взамен личного отношения.

• Вкус – умение ценить. Единственная же достойная оценка подлинному искусству – восторг. «Средние» оценки либо условны – «восхитительно, хотя и – ...», либо – брань: «посредственно».

• Не уметь восхищаться – собственную серость проявить, – еще Вовенарг заметил.

• Художественная критика: тонкое искусство критиковать то, что выше критики. Слишком настырные различения рангов и степеней, достоинств и недостатков, удач и просчетов – непонимание искусства, его культовой природы, – самый настоящий дурной вкус.

• «Вот это удалось, а это вот так себе...» – Будто художник делает перед вами упражнения! Он – служит!..

• Вкус: способность питать культ. Без этой способности невозможно настоящее восприятие искусства. Зато одна лишь эта способность вырождается в далеко не безобидную страсть видеть каких-то голых королей наряженными...

• ...А еще и социализированные культы «классики», «современного», «элитарного», – этакие вероисповедания, далекие от веры. И тот же вопрос: вкус, как способность питать святыни – но какие? Личные? Коллективные?..

• Т. к. культу естественней быть общим, чем индивидуальным, то, желая, чтобы что-то кому-то понравилось, мы не забываем упомянуть о том, что это уже кому-то нравится... И, приобщая других к своим вкусам, мы будто склоняем их к своей вере.

ВЛАСТОЛЮБИЕ

– вкус к насилию; то же, что деспотизм;
– «иерархическая страсть» – страсть к привилегии управлять (к насилию, может быть, необходимому, а потому узаконенному и почитаемому).

• Уголовщина – насилие, грозящее лишь некоторым и за которое можно поплатиться. Политика – насилие, имеющее в виду всех и заставляющее себя уважать. Так чье властолюбие постыднее – уголовников или политиков?

• «Прелести кнута»: что унижает отдельного человека, для общества может воплощать так называемые идеалы. На кнут есть спрос, – есть спрос на властолюбие.

• ...Насколько же простительней выглядит тщеславие – охота производить на других впечатление, и даже тот идеологический деспотизм, что стремится всех приобщить к своим воображаемым истинам, – чем властолюбие, зуд подчинять независимо от того, нравишься ли, убедил ли...

• Дар организатора находится в том же отношении к властолюбию, в каком талант – к тщеславию: как ни странно и ни горько, прослеживается иногда зависимость.

• Властолюбие в функционере узнаешь по тому, насколько не в чести оказываются у него те из подчиненных, кто любит свою работу. Последние ведь, исходя из интересов дела, иной раз теряют управляемость, – но еще хуже для него, может быть, то в них, что даже при совпадении деловых интересов управление ими не дает желанного ощущения насилия.

• Сверхвластолюбивый у сверхвласти будет, понятно, косить и непослушных и послушных – те и другие по-своему лишают его возможности насильничать: одни упорством, другие податливостью.

• ... «Я подчинялся во всем – за что же меня?..» – А как же, в том видимо и радость: подчинять вплоть до уничтожения.

• Предавая верных людей, тиран подчеркивает, что не может ни перед кем находиться ни в каких обязательствах, особенно же в моральных. – Ну, и тешит свою основную страсть – к насилию: предательство ведь – изощренная его форма.

• Властолюбие неосуществившихся политиков выражается в интриганстве, – власти, осуществляемой хитростью.

ВЛАСТЬ

– привилегия на чью-то свободу;
– привилегия на свободу каждого, в обществе, обеспечивающая целостность и структуру этого общества, и (в некоторой степени или в абсолютной) питающая социальное сознание, –

иерархия – распределенная по вертикали власть, либо венчаемая – как в древности и кое- где ныне – властью самого Бога, либо хотя бы уважаемая.
Будет ли государство авторитарным или правовым, анархистских государств еще не бывало, так что власть –

– сила, основание авторитарного социального порядка;
– сила, гарант правового порядка.

• «Власть» от «владеть» – иметь в собственности. Это собственность одних людей на других.

• Власть, привилегия на чью-то свободу; проще говоря, на насилие. Но насилие сакрализованное (обожествляемое).

• Разумеется, власть, иерархия, «золотому правилу» места не оставляет. Является его прямым отрицанием.

• ...Впрочем, и тиран, почти по Канту (и золотому правилу соответственно), «поступает согласно той максиме, относительно которой верит, что она является всеобщим законом»: что каждый на его месте, не будь дурак, тиранил бы. Поступал бы так, как он поступает.

• Даже если власть для какого-то политика и правда не цель, а средство к цели – то вот вам и случай, когда цели приходится оправдывать дурные средства!

• Власть аморальна. Так разрешима ли эта задача – «как бы поставить у власти хороших людей»?..

• Когда удается взвалить на достойного человека это страшное дело, власть, – у самых законченных либералов благодарность к нему едва-едва не переходит в культ!

• Толпа судит по-своему. – Никакой такой личной морали, с позиций которой можно было бы судить власть. Мораль предписывается нам самой властью, и если ей удастся добиться от нас послушания, мы становимся моральными, а власть святой.

• «Любого начальника могут охаять – ничего святого!» (из выступления видного нациста против демократических порядков). – В коллективном бессознательном и в душе дикаря, власть – именно – святое, святое – именно – власть.

• Вера, пекущаяся о соборности, порядке, патриотизме – как бы кому эти вещи, может быть, ни нравились – имеет Богом не правду, а силу: власть.

• «Религиозный исток власти» (выражение Бердяева) не освящает власть, а разоблачает религиозность.

• «Один Бог над нами», то есть: над властвующими и подвластными; Бог вне иерархии. С точки зрения «иерархистов», напротив, Бог над нами один – иерархию венчает.

• Власть над обществом – так уж устроено «общественное животное», человек – это власть над беззащитным. Правда, пропорционально этой беззащитности и обожествляющим власть.

• Сила имеет власть над душами, пропорциональную их неразвитости. Толпе власть мила насильно.

• ...Впрочем, слово «насилие» будто предполагает возможность или желание отпора – вещей, при абсолютной власти в принципе немыслимых. Так что сама власть с определением «насилие» никогда не согласится, и чем полнее власть, тем более возмутительным такое определение ей покажется. (И действительно, – насилие более гуманных властей – более заметно. При демократии и налогов не собрать без обид, а при коммунизме – сам геноцид был простым мероприятием...)

• Бескорыстная любовь к силе – показатель здоровой «зоосоциальности» (нетронутого стадного инстинкта). Борьба социума с властью – за более жесткую власть.

• «Власть – преступление.» «Власть – преступление, если бессильна, если недостаточно являет собою власть.»

• Хоть толпа и понимает власть лишь в конкретном лице, ее верность – не лицу, а власти: верность до поражения.

• Разделение властей лишает власть ее отвратительнейшего и опаснейшего свойства – свойства составлять культ. Ибо власть, сама себе дающая принципы (законы), и сама для себя олицетворяющая совесть (суд) – может быть лишь у Бога.

• ...Мечта, чтобы власть была принципиальной и совестливой: чтобы законы были ей предпосланы, а суд от нее независим. – Что такое разделение властей.

• Абсолютная власть – неделимая, – не в смысле, что не может быть коллегиальной, а в смысле, что совмещает все три власти: как придется по нраву, судит и рядит.

• Законодатель, в идеале, не насилует, а обустраивает свободу; суд, в идеале, осуществляет лишь то насилие, которое преступивший закон уже сам осуществил над собой. Но административную власть от насилия – можно ли различить?..

• Власть, это положение над моралью, портит – и тех, кто у власти, и тех, кто под ней.

• Власть – это и есть «право силы».

ВЛЕЧЕНИЕ

– несознаваемое желание;
– «волочение», тяга, – желание, слишком независимое от сознания: не согласованное ни с нашими целями, ни с правилами, ни, даже, с другими нашими желаниями.

• Влечение, точно, «род недуга»: невменяемо.

• Наши влечения тем заметнее для других, чем неохотнее мы замечаем их сами.

• Несознательное желание – влечение, сознательное – воля.
Незадумывающиеся люди лишены свободы воли, потому что и воли-то лишены; ими правят и помыкают влечения.

• По желанию не испытаешь влечения, это так, но: попытаться понять себя, другого, ситуацию – дело именно доброй воли. А там будет видно, не станет ли что мило ненасильно.

• Что мешает влечениям становиться волей? – То, что мешает сознанию их оседлать: сила влечений; слабость сознания; ну, и противоречия между ними, когда взгляды не в ладу с натурой.

• Вид безволия: безволие перед влечениями.

• Как одним дико бывает обнаруживать в себе какие-то неосознанные влечения, ни во что неявное в себе они не верят, так другим нелепыми кажутся сами попытки что-то в своих влечениях осознать – будто вмешиваться в божий промысел.

ВЛИЯНИЕ

– обстоятельство, формирующее личность;
– обстоятельство, формирующее проявления личности наряду с нею; вместо нее; вопреки ей

(одни влияния делают нас самих, другие мешают нам быть нами самими).

• После влияний детства, серьезно влиять может только любовь: там личность еще только складывается, здесь – себе не принадлежит.

• Раз уж речь зашла о детстве: известно, что сильнее всего влияет пример, дело. В особенности же, если дело расходится со словом...

• Плоды творчества тем ценнее, чем подлиннее: чем основательней отражают личность автора. И что личность его складывается под какими-то влияниями – так иначе и быть не может; в ином случае можно об этом посожалеть, в ином – порадоваться. Другое дело, если личность так слаба, что себя плохо слышит, и влияние испытывает само творчество: вот это плохо всегда.

• Глубокие влияния талант не давят, – давят его только поверхностные влияния. Глубокие влияния – те, что делают глубже, поверхностные – те, что мешают быть глубокими.

• Подражание: плод поверхностного влияния. «Не подражайте»: не будьте поверхностными.

• Спасибо влияниям, которые что-то в нас пробуждают: будят нас.

• Бояться надо не влияний, а воздействий.

• Поиски влияний никогда не останутся бесплодными и никогда не достигнут главного, ибо личность – такое целое, которое не равно сумме своих составляющих. (Оригинальность – не отсутствие влияний и даже не неподвластность им, а наличие этого целого. Хотя, если целое – личность – присутствует, влияний не так легко заметить.)

• Влияния составляют все и притом ничего не значат. («Влияния – все, за исключением нас самих», – Гете.) Сколько хотите: более значительное под определяющим влиянием менее значительного.

• В ремесле всякого искусства, суть полезных влияний – обретение мастерства: развязывание рук. Впрочем, и в существе его – то же самое: развязывание глаз.

ВЛИЯТЕЛЬНОСТЬ

– власть влиять на события;
– власть влиять на имеющих власть.

• Самые влиятельные особы, понятно, жены влиятельных особ.

ВМЕНЯЕМОСТЬ

– наличие собственной воли в поступках; ответственность, вытекающая отсюда;
– понимание того, что делаешь, неважно, по своей воле или не по своей; вытекающая отсюда ответственность.

• Кого-то невменяемым может сделать даже идея; кого-то не делает невменяемым и приказ.

• Что человечность – это «предельная вменяемость» – лучше не скажешь.
«Ведай, что творишь». И неси свою ответственность, поскольку «ведаешь», а не поскольку ее на тебя возлагают или нет.

• Вменяемость – это «своеволие». И «вольнодумство».

• Ответственность могут и «возлагать», но, спасибо, вменяемость еще только «признают». Это категория личная, – как совесть.

• ...Правда, не многие пытаются в своем поведении что-нибудь осмыслять, – юристы этой добровольной невменяемостью пренебрегают.

ВНЕШНОСТЬ

– «одновременно зеркало души и ее защитная окраска – идеальные; нормальные; испорченные»...

ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ

– желание и способность видеть, слышать, учитывать;
– обиходная доброта; то же, что такт; то же, что чуткость.

• Внимание – это «ум в рабочем состоянии». Или «душа в рабочем состоянии».

• Видеть и слышать, когда того хотят – уже большая услуга. А без этой услуги и все прочие – не в прок. (Вот, говорят, если врач поговорил с больным и тому от одного этого уже не стало легче – это не врач. – Прямо на нашу тему.)

• Внимание плавно переходит в понимание. То самое, которого так жаждут.

• ...А если вникнуть, так даже и понимание не всегда нужно – все ли в нас вообще понятно? – достаточно внимательности. И она-то желанна далеко не от всех.

• Внимание без приязни – слежка.

• Невнимательный, проявляющий внимание, становится бестактным. Или, в лучшем случае, формалистом. (Отчего всякие праздники да юбилеи – тяжелейшее испытание для добрых отношений.)

• Невнимательность ведет себя, как глупость. «Что ни сделает невнимательный, все он сделает не так.»

• Внимательность хоть и обусловлена интересом и доброй волей, все-таки есть еще – божий дар. –Отсутствие интереса к тебе задевает самолюбие, отсутствие доброй воли может и возмутить, но к нехватке таланта – какие могут быть претензии? – Смиряйтесь с невнимательностью!

ВОЗДЕРЖАНИЕ

если не чувство меры в удовольствиях, вполне целесообразное даже ввиду самих удовольствий, то –

– «строительство запруды в надежде, что иссякнет источник».

Есть, впрочем, и прямо противоположный взгляд: потакать блажи – все равно, что гасить пламя хворостом. Видимо, противоречие это возникло от того, что естественные радости мы еще не научились отличать от блажных.

ВОЗМОЖНОСТЬ

(кроме смысла «приемлемость»)

– непроверенная необходимость; допускаемая случайность; «только возможность» – установленная необязательность.

Но если абсолютный детерминизм действительно опровергнут, тогда –

– границы, в которых событие свободно наступить или не наступить.

• Что странно: «возможность» живет в умах одинаково основательно, независимо от того, существует она в реальности или не существует. Живое принадлежит будущему, как и настоящему, и возможное – это будущее, осваиваемое воображением.

• Для детерминизма «возможности» и «случайности» нет – они в общем то же, что и необходимость; в одном случае подозреваемая, в другом – непредвиденная. Для индетерминизма «случайность» есть непостижимая основа бытия, а «возможность», границы случайности, непостижимое начало постижимого.

• ...А ведь если от одинаковых причин вправду может происходить разное, это ведь значит – для наших-то, человеческих, умов – что нечто может происходить вовсе без причины! Возникать из ничего!

• В житейском плане. – Предположения редко оправдываются, хотя все совершившееся легко можно было предположить.

• ...Еще один смысл, частный –

– то же, что шанс, – «необходимость по случаю».

ВОЗРАСТ

– пора жизни, со своим необходимым набором приобретений и утрат; или же (лет с двадцати) только утрат;
– пора жизни, ставящая свои особые задачи,

(пора своих неразрешимых проблем, из которых можно только вырасти – перейти к другим неразрешимым проблемам); или же только –

– пора жизни, диктующая свой особый образ жизни, даже требующая соблюдения своего особого ритуала.

• Возраст: «когда уже нельзя», у одних; у других – «когда уже можно». С детства и до конца.
(Ну, если быть точным предельно, последний вариант должен прозвучать так: «когда уже, увы, нельзя, но зато уже можно...»)

• Верный знак конформизма – четкое чувство «возраста».

• ...И когда они успевают ощутить – «возраст»? (Вот Ларошфуко, напротив, казалось, что «в каждую пору жизни мы вступаем неподготовленными».) Или вовсе не умеют ценить жизнь, и она тянется у них, поэтому, медленней?..

• С какой охотой люди приобретают солидность, – и даже, что удивительно, женщины, которым ведь приходится получать ее – в обмен на привлекательность! – А иная женщина сочтет для другой неприличным – даже слишком хорошо выглядеть...
(В ущерб привлекательности становятся важными, конечно, и мужчины. «Солидный» – «с брюшком», – весьма показательно.)

• В народе, где возраст – ритуал, в ритуальный чин входит выпячивание невозможностей и утрат. В конце концов даже смеяться становится – «уж и грешно».

• Интеллигенция уже тем симпатична, что теряет ритуальное отношение к возрасту.

• Тем, кого возраст только грабит, люди, устроенные иначе, кажутся нелепыми. Стало быть, их – с годами только опустошающихся – большинство.

• «Оставаться молодыми». – Становясь зрелыми, сохранять молодость – или сопротивляться созреванию?

• «Молодиться» не стоит: это ведь и выдает, что возраст для вас – только потеря. Если же для вас возраст – приобретение, смело будьте молодыми.

ВОЙНА

– установление права силы между социумами, выстраивающее некую новую социальную иерархию. Организованная драка социумов – за полное или частичное поглощение одного другим (полное поглощение одной иерархии другой или дележ их территорий); за выделение одного социума из другого (создание отдельной иерархии).

• Что «общество – орудие войны» (Ницше) – увы, верно.

• ...За границы? – Ну да, – за границы власти. За веру? – Нет, за вероисповедание: все о той же власти...

• Коль скоро всякое дерево познается по плодам его, то – плодом чего именно является война? Этот кровавый клубок, в который запутываются человеческие иерархически дифференцированные, патриотически-нравственные, социально-религиозные общества? Не наши ли это святыни в их ярчайшем выражении?..
Заслуживает даже какой-то симпатии наивность, полагающая, что у войны есть причины экономические, – что войну порождает низкая корысть. Будь это мнение всеми признано, война, хотя бы в принципе, была бы осуждена. Но – войну делает, как говорят, именно лучшее в нас: наши идеалы (справьтесь хоть у Бердяева), – а коли так, ее, скорее, благословляют...

• Апология социальных обязательных святынь – всегда апология войны, – святыни религиозные далеко не исключение. Если верующий философ начинает сочувственный труд о войне с евангельского «не бойтесь убивающих тело, бойтесь убивающих душу», то, ясно, он говорит этим: не бойтесь и убивать – душе оно может быть и полезно!
Точка над «i». – Никакие святыни не могут оправдать войну. Война и есть – окончательное разоблачение этих святынь.

• «Цель войны – мир и объединение». – Ваше «объединение» – поедание, каннибализм, и ваш «мир» – та же война.

• Завоеватель – освободитель, начавший первым...

• Война – ужаснейшее из отправлений культа, – человеческое жертвоприношение идолу власти.
(Любая. Ибо вообще коллективные святыни святы лишь до тех пор, пока располагают властью. Впрочем, во избежание недоразумений, скажем – с Гитлером или Хусейном воевать все-таки надо: это значит воевать с самою Войной.)

• Войны будут, пока не исчезнет сам государственный дух — предельная концентрация которого называется тоталитаризмом. И различать нужно не «захватнические и освободительные» войны, даже, кажется, не «справедливые и несправедливые» (большая ли разница, кто на кого напал первым — Иран или Ирак, и кто из них вообще прав, кто виноват? Кто бы из бандитов первым ни вытащил нож, главная несправедливость в том, что оба они при ножах и на свободе), — так вот, войны надо делить лишь на те, что утверждают дикарство и те, что защищают от него человека. Пусть этим правилом не может себе позволить руководствоваться ООН, но культурный человек только им и должен руководствоваться.
Жизнь сложна, но кое в чем разобраться все-таки можно. — Советский Союз победил гитлеровскую Германию: не исключено, что одолеть бесчеловечную тоталитарную систему и могла лишь столь же бесчеловечная тоталитарная система, способная потребовать от своих подданных все без остатка. Последняя от этого не становится ни на йоту симпатичнее. Но очевидно должно быть, что в более крупном плане эта война, с нашей стороны, явилась не войной «за Сталина» или за коммунизм — хотя на время и укрепила позиции коммунизма и лично Сталина, — а именно защитой человека, человечества.

• Сущность политики – война: «продолжение войны мирными средствами».

• Имя нашей эры – война. Когда-нибудь на деяния всех этих Македонских, Цезарей и Наполеонов будут смотреть, как только на вызывающую тошноту паучью возню – и даже не как на историю, но как на кошмарную человеческую предысторию... Пока же и Гитлер, всего лишь логическое завершение этих Македонских и Наполеонов, никого в них не разочаровал...

• Победоносная война укрепляет коллективизм победивших, – в терминах более грубых, но и более внятных – стадную мораль данного стада. Проигранная ее разлагает, но меж этого компоста прорастает мораль человечности. (Скажем, где смогли услышать Христа – не в Риме же, в Иудее...)

• Будем надеяться: близок день, когда Война будет окончательно проиграна.

ВОЛЬНОДУМИЕ

(теперь уж звучит наивно, архаично, но обходятся без этого слова с трудом)

– категория авторитарной этики, – непризнание авторитетов; всякое мышление, не служащее обоснованию принятых в данной иерархии догм;
– то же, что атеизм.

• Вольно-думие – какое слово! Это предполагаемое ругательство наши недальние предки не сумели сделать – даже – звучащим непривлекательно.

• Т.к. возможно либо вольнодумие, либо недумие, на подозрении у праведности оказывается всякая мысль – и «против» и «за».

• Забавно представить себе последовательную борьбу с вольнодумием. – Ну, истребили ищущую мысль, дали жить толкующей. И вот, глядишь, уже одно только достаточно глубокое понимание предложенного к уяснению начинает пахнуть крамолой!

• Если мышление и считается с авторитетами, то так же, как с тайными пристрастиями, или состоянием желудка, чем-нибудь таким... Единственное оправдание – «все мы люди», – нечаянность.

• Если «не вольнодумная» мысль имеет какое-то значение – то лишь постольку, поскольку в какие-то миги ее автор позволил себе мыслить вольно, – согрешил. И то: как знать, в какие именно миги?..
А впрочем – пусть себе дедуцируют «правильнодумцы». В конце концов, не пропадает и их труд, нечаянный смысл коего – доведение до абсурда.

• Философия и есть – вольнодумие.

• ...Что же мог значить запрет «вкушать» от того «древа» – «познания добра и зла»? – «Не смей жить своим умом, судить о добре и зле самостоятельно»? «Закон послушания»?.. И вольнодумие – грех употребления разума, – упорство в «первородном грехе»?..

• Когда атеизм называли «вольнодумием», то самое и имели в виду: либо вера, либо мышление.

• Торо: «говорите то, что имеете сказать, а не то, что следовало бы». – Иной и думать стремится лишь то, «что следует».

• «Вольнодумец» – «невольно-думец». Хозяин мысли не приручаемой.

• ...Это у вас не мышление, – у вас, возложивших на себя пастырскую миссию, – это политика. Так что ваше-то вольнодумие может и вправду быть преступлением.

ВОЛЯ

– то же, что жизнь, – способность «быть для себя» (чудесное свойство иных физических тел в этом мире отстаивать в нем свою идентичность), –

нечто общее и растениям, и животным. Для существ же, обладающих Я (к их числу я отношу и животных, не только человека), воля –

– основное проявление Я, – способность инициировать действия. («Свобода воли».)

Кроме того, «воля» – это желание, но только –

– осознанное, санкционированное Я желание;

осмысленное желание – желание тем самым свободное, – «свободная воля». Так что свободой воли можно называть и исключительно эту способность Я свою волю сознавать.
Синоним воли – а точнее, ее метонимия – объективная возможность воли проявить себя, и тут она –

– то же, что свобода.

• «Мир, как воля...»: мир в таком представлении – живой.

• Я не может быть инициатором желаний, они являются сами собой и в силу собственной необходимости, – но, осознавая и так или иначе признавая их, Я становится инициатором действий. – Итак, воля – это наши «осознанные необходимости», – свобода.

• Что такое воля? – Это: что такое свобода воли? И: что такое жизнь?

• Свободы воли, может, эмпирически и не существует; воля и свобода воли – одно; а воля – жизнь – существует, это факт эмпирический...

• Жизнь, воля, свобода – это идентичность индивида самому себе плюс способность эту идентичность отстаивать. А личность – это такая идентичность индивида, им осознанная и ценимая.
Отстаивает себя в среде «тело» – значит, это тело одушевлено; отстаивает себя в среде сама его душа – значит, родилась личность.

• Животное уже вынуждено как-то взвешивать свои желания, отдавая одним предпочтения перед другими, что значит, оно способно в какой-то мере их осознавать: животное, хочу я сказать, обладает волей. А следовательно, оно обладает и свободой воли – так же как человек, – вся разница лишь в степени. Да ведь и у человека свобода воли – такой же вопрос степени...
Не признать за животным свободную волю можно, лишь определив ее как «желание, осознанное сообразно каким-то отвлеченным принципам». Действительно, таковых у животных вроде бы нет. Но определение это было бы весьма сомнительным: разве эти самые отвлеченные принципы – не суть то, на что люди меняют живую реакцию, – не самое неживое в человеке?..

• «Как пожелаю»: то есть независимо от того, что сам об этом думаю. То есть, не дав себе труда ощутить всего, что я еще желаю в этой связи. Без осознания, – не по воле.

• «Своя воля» – это мои представления о хорошем и плохом, расходящиеся с какими-то предложенными или общепринятыми. «Своя воля» и «как пожелаю» будут одним и тем же, если моральный закон для меня, как звездное небо – надо мной, а не во мне.

• Воля – это решение противоречия свободы и должного.

• (Одного корня: волок, влечение, воля, владение, власть. – Влечение – что не зависит от нас, тянет волоком. Сознательное, оно – воля. Воля, обретшая волю: свобода. Свобода без предела – уже власть над другими. Иметь власть – то же, что владеть, иметь в собственности.)

ВОЛЯ (СИЛА ВОЛИ)

– умение добиваться своего;
– умение принуждать других;
– умение принуждать себя.

Можно назвать волей и следующее:

– свойство оставаться в своих установках и проявлениях собой вопреки обстоятельствам, чьим-то желаниям или собственным слабостям, – то же, что характер.

• В умении добиваться своего на первом месте стоит умение принуждать себя. Все же эти два умения – вещи разные, и оттого-то хищность, готовность добиваться своего, принуждая только других, так часто путают с волей.

• «Умение принуждать себя», с одной стороны, «оставаться собой», с другой... Вообще-то, одно другому не противоречит; оставаться собой – удовольствие из самых трудных! – Но может и противоречить. Есть тип человека – именно, «человека долга» – о котором можно сказать: «волевой до бесхарактерности»...
(Одного такого я знал близко, – его патологическое безволие перед другими уравновешивалось воловьей волей в отношении себя самого. И умер-то он – на ходу, по дороге...)

• ...А существует и тип деспота – непрерывными покушениями на чужие воли лишь выдающего недостаток воли собственной, – деспотизм может быть вполне безвольным. «Приставала» – такой бессильный безвольный деспот.

• Воля – не желание. Скорее, это равнодействующая желаний. Потому сила воли в нас наверное пропорциональна силе наших желаний, но также и способности им – каждому в отдельности – сопротивляться.

• Осуществлять даже справедливые цели хитростью: безвольным ничего иного не остается. А когда хитростью да уловками добиваются всего лишь возможности оставаться собою – это так безвольные проявляют волю.

• ...Тут многое проясняют «иметь» и «быть»; в чем из этой пары проявляется воля. – «Иметь» – обычнее всего, можно отказываться, а часто бывает и необходимо; отказываться «быть» – никогда и ни за что. Притом «иметь» и «быть» разделить до конца немыслимо. По-своему предают себя, не отдавая ничего, и по-своему – отдавая слишком много.
Так, мелочность – когда «иметь» и есть для человека все его «быть», и любая уступка соответственно рассматривается им, как урон естеству; такая вот «воля в ничтожестве». Когда же, напротив, «быть» далеко выходит за пределы «иметь», поступаться и притом ничего не терять можно очень долго; здесь (идеальный вариант!) сила воли – то же, что величие духа, великодушие.

• Кому воля – для защиты своего естества, кому – чтобы насиловать его; кому – для отстаивания своих выгод, кому, чтобы становиться выше них. – Классификация безмерно осложняется тем, что хотя естество приходится отбивать и от собственных шкурных интересов, «шкура» тоже ведь законная часть естества!

• Воля человека – либо его свобода, либо его ярмо.

• Паранойя: когда воля не в воле, – становится страстью.

• Безвольным, чтобы оставаться собой, потребна капелька – паранойи... И кажется, ее всегда в них можно обнаружить!

• «Я так хочу»: вот воля. «Я не могу иначе»: вот тоже – своего рода воля. Но сильнее ее!

ВООБРАЖЕНИЕ

– способность выдумать, представить, сочинить небывалое;
– способность воссоздавать в представлении реальное, – прошедшее, будущее, возможное, отдаленное, чуждое, скрытое, – способность понимания; эмпатия;
– вообще, всякое «умо-зрение»: в первую очередь то же, что фантазия, но – по сути – и то же, что память, и то даже, что логика (хотя в привычном словоупотреблении, скорее – «все то, что не логика»)...

• Что художественный талант – это воображение, – верно. Если только говорить не о «бурном» воображении, а об умном.
Самые яркие художники пишут с натуры. Самые удивительные писатели заявляют о недостатке у себя воображения. Те и другие ничего не выдумывают, – нет, им надо видеть. Но видят они именно потому, что имеют достаточно на то воображения (даже если так его не называют)! – И как мало воображения нужно иметь, чтобы верить, будто выдуманное может быть интересней подсмотренного!

• Воображение – чтобы видеть глубже того, что видит всякий. – Эту роль выполняет иногда и знание. Скажем, архитектор рисует архитектуру художественней, чем художник.

• Без воображения и увидишь, да не заметишь.

• «Все может быть!» – Это значит: в реальности может быть куда больше того, чем ты в силах себе вообразить. Человеку с воображением это должно быть известно.

• Нужно всегда иметь в запасе достаточно воображения на то, чтобы вообразить возможность чего-то такого, чего не можешь вообразить.

• «Для физики у него было слишком мало воображения», – как сказал один физик о другом, подавшемся в поэты. – Конечно, насколько бесцветнее то, что мы можем сочинить о мире, чем то, что мы в нем можем – скромно и никогда не вполне – познавать! Куда нашей фантазии до фантазии сотворившего мир!

• Воображение призвано – не расцвечивать мир, а дать ощутить всю его цветность. Не замазывать красками из тюбиков тот кусочек холста в картине мира, который окажется у нас под носом, а радоваться его точному цвету в ее общей – и человеку с узким кругозором невидимой – гамме.

• Где можно узреть лишь картинку, воображение помогает разглядеть ситуацию.
...А существует такая любопытная штука, как эстетизм: анти-воображение! Ситуации, способные вызвать бури эмоций – и даже преимущественно такие, в чем и состоит наука эстетизма – рассматриваются исключительно как картинки.

• Одно дело – взглянуть на мир непредвзято, не давая себя сбить кем-то уже выраженным или общепринятым отношением, и совсем другое – созерцать эстетски, нарочито безо всякого отношения, кроме самого поверхностного – «эстетического». Непосредственность непосредственности рознь.
Возразят: «без отношения» эстетов – значит лишь без морального отношения, беспристрастно, не пытаясь вершить суд. – Допустим. Но реален ли такой подход для психически полноценного человека? Воображение, все-таки – куда прикажете девать?

• Есть воображение-изобретание и есть воображение-понимание, воображение-вчувствование. – Лавры оригинальности обычно достаются изобретанию, и напрасно. Выдумывать-то можно и на заказ, а вот чувствовать – как будто – исключительно по-своему, исключительно оригинально.

• ...Да ведь и невозможно сочинить небылицу, – все они – смеси из разных былей.
Небылица – плод поверхностного воображения, соединение несоединимого. Будь воображение в небылице глубоким, и вышла бы если не быль, то жизнь, – образ.

• Вообразить можно все, что угодно. А Бог создает то, чего мы не можем даже вообразить!
«Все, что угодно», сиречь: какую попало глупость. Так что воображение наше перед Божьим промыслом преимуществ не имеет, если только не ждать, что Бог обязан состязаться с нами в глупости.

• Символом глупого воображения могла бы служить – химера. Голова одного, туловище другого, хвост третьего. Оживить такое существо не мог бы и сам Бог. Умеющий «вообразить» предельно умно – воплотить в жизнь – Бог химер не создает.

• Еще о воображении, оригинальности и природе. – Миллионы невероятно разных живых существ на планете. Какое немыслимое, неистощимое, какое оригинальное «воображение» у Творца, и притом – в цветке узнаешь форму листа, а изучаешь кости черепа, и видишь в нем позвонок – притом ничто новое не созидалось им из ничего!

• Ни умное, ни глупое воображение не творят из ничего, – только первое, в отличие от второго, творит органично – так, что рождается нечто живое. А у второго, у глупого, является на свет лишь скучная или пугающая мертвечина.
С другой стороны, за живым, как за чем-то привычным, редко кто способен разглядеть и оценить воображение. Зато, должным образом поданная, зацепляет внимание мертвечина. Так что воображением чаще всего называют – глупое воображение.

• Острая жалость, сильный страх, особые надежды – делают воображение неуправляемым.

• На тех самых местах, где одним их неподвластное воображение причиняет муки, другим, чтобы хоть что-то почувствовать, нужно воображение напрягать. Так, всякого, кто терзается жалостью не тогда, когда имеет к чужой беде непосредственное отношение, непременно спросят: да зачем это тебе? Ты не думай!.. Или, задействовав воображение по-своему, заподозрят в мазохизме: любишь жалеть...

• Антонимы воображения: тупость, равнодушие, черствость. Жестокость...

• «Время лечит»? Да, на память у него была бы управа, если бы не воображение.

• Воображение, как нравственная способность. – Праведность воображение презирает, а временами и ненавидит. Ибо она нутром чует, что вера, будто правила могут исчерпать жизнь, позволяет иметь воображение не больше куриного.
И – человечность, которая, в отличие от праведности, и есть воображение. Вообразить себя на месте другого: «весь закон и пророки»!

• Если бы праведному да воображение... (Самый сильный пример – Христос.)

• Воображение, занятое прошлым – память; воображение, следующее реальности – логика; воображение, подчиняющееся желаемому – фантазия.

ВОПРОС

– осознание незнания, – необходимости в определенной информации;
– осознание непонимания (так сказать, формула непонимания), – необходимости в смысле, в логической связности наличной информации;
– осознание трудности (то же, что проблема);
– то же, что тайна, явление непостижимого.

• «В чем смысл жизни» – это, конечно, вопрос непонимания, а не незнания; знать-то, пожалуй, мы и знаем... Но, если быть еще более точным, вопрос этот – трудность, проблема. А может – тайна...

• Когда-нибудь человек и узнает, почему возникла наша жизнь и как, а нам хочется понять – зачем.

• Вопросы, говорят, могут не иметь смысла – будто не только понимать можно неправильно, но и неправильно не понимать. – Так, вопрос о смысле жизни – это, кажется, самый великий из таких «некорректных» вопросов. «Некорректных по отношению к Создателю»...

• Не может не иметь хоть какого-то смысла вопрос, приходящий в голову закономерно. Только формулировка такого вопроса не вмещает всю глубину чаемого ответа.
(Смысл вопроса о смысле жизни уже в том, что мы в таком смысле нуждаемся. Ограниченность его формулировки – в том, видимо, что человека она трактует как некий предмет, а смысл его жизни – как назначение этого предмета. Глубина – в том, может быть, чтобы сознать, что жизнь выше всякого назначения; выше «смысла»...)

• «Нет глупых вопросов, только глупые ответы» – ну да: осознать, чего не понимаешь – уже не глупость. Вообще же, конечно, с ответом всегда именно и уясняешь, как «глуп» был вопрос; он кажется тогда – если вспомнить – каким-то недоразумением. А слишком умный вопрос – уже ответ.

• Известно, вопрос – половина ответа. Ответ же – суть вопроса. Так что думать больше над вопросом, чем над ответом – и истина сама свалится в руки. Если «формула непонимания» составлена верно, ответ даст одно последовательное ее преобразование.

• Правильный вопрос уже знает ответ; как иначе, если дедукция – только тавтология?

• Между вопросом и ответом – «глупость»; не просто непонимание, а всегда почти непонимание, замешанное на каких-то ложных посылках или тайной недобросовестности; искать сразу ответа – может, преодолеть эту глупость, а может, и увязнуть в ней...

• ...Ведь как мы развиваемся? Не столько находим ответы на вопросы, сколько убеждаемся, что вопросы были глупые, хотя и без них никак нельзя, и обнаруживаем перед собой другие вопросы, – просто – если это «просто»! – умнеем.

• Мыслитель видит нечто сложное для себя и пытается сделать его простым для себя. Псевдомыслитель берет нечто, кажущееся ему в глубине души пустым, как орех, и пытается изобрести в нем какие-то сложности. Первый видит вопросы, второй их выдумывает; первый избавляется от глупости, второй громоздит одну глупость на другую.

• Ницше: «слышат только те вопросы, на которые в состоянии найти ответ». – Это, видимо, значит: вопрос – лишь способ сформулировать известное. Или: тайна всегда налицо, но о себе не трубит – не ставит вопросов. Или: не глухи лишь к тому, что в силах перенести, – и т.д.

• «Вопрос, на который можно дать ответ, поставлен неправильно» (есть и такой афоризм): это о том, надо полагать, что вопрос не должен исключать ответа неожиданного.
(Так оно и в случае эксперимента – искусного вопроса самой природе, на который она вынуждена отвечать однозначно; в заботе об исключении неожиданного, рискуют получить ответ не однозначный, а предопределенный – не факты, а лжефакты.)

• ...Вот если бы дело обстояло так, что природа задавалась целью морочить нам головы и что-то от нас скрывать – тогда вопросы стоили бы ответов и одно можно было бы легко отделить от другого. Но – по Тютчеву – «никакой от века загадки нет и не было у ней». Так что наше уясненное собственное невежество, вопрос, уже едва не теория; проблема – едва не то, что наука.

• Вопрос – теория. А теория верна, если не исключает теории более объемлющей. – Так, если ответы на вопросы приближают нас к истине, то должны приближать и к тайне, – об этом писали много.
...Но существует, гордое собою, и такое умонастроение – я назвал бы его романтическим – что и хочет не истины, а тайны. «Понять» для него равносильно «развенчать», «объяснить» – «опошлить», – и свои вопросы оно задает так, чтобы не было на них ответов. – Дефект искренности в этом есть, но особый – экзальтированный, что ли. Или убежденный...

• ...В общем, вопрос – это либо нежелание ответа, либо ответ подразумеваемый.

ВОСПИТАНИЕ

– возделывание характера;
– делание характера.

В общем, сплошные противоположности, вроде:

– «развивание» – «прививание», обучение – дрессировка...

То и другое воспитание, так или иначе –

– подготовка к взрослой жизни, посильная замена ребенку его личного опыта: усилия снять изначальный младенческий эгоцентризм – или, напротив, вооружить его. –

Сказать «подготовка к жизни самостоятельной» было бы не совсем точно – взрослая жизнь может быть и вполне рабской. И еще одно замечание – рабское послушание может быть вполне эгоистичным. (Да только таким, подумалось, послушание и бывает – иначе к чему бы оно и было?.. Слушаться бескорыстно можно разве лишь под гипнозом.)

• По части педагогики у меня самый глубокий опыт – я был ребенком.

• «Воспитание личности»: противоречие в определении. Личность – то, что рождается само. Или же все такое воспитание нужно свести к правилу – как можно меньше воспитывать... Тем паче, что единственно эффективными в воспитании оказываются не сознательные акции, а ежедневные и нечаянные личные примеры, – которых от детеныша homo sapiens все равно не скроешь. – Или речь тут идет не о воспитании вообще, а об особом его виде, когда растить детей приходится гуртом? Тогда, правда, «воспитывать личность» – дело понятное и нужное: спасать личность.
А впрочем... Должен же взрослый чего-то от ребенка добиваться: «воспитывать». И добиваться не послушания, а понимания, из которого верные поступки вытекали бы сами – значит уважать в ребенке его свободу и, соответственно, достоинство. Вести себя, насколько только возможно, таким образом – значит иметь в виду именно личность.

• «Дурные примеры заразительны», огорчаемся мы; нам бы хотелось, чтобы заразительней были добрые призывы.

• «Прививать» (трудолюбие, чуткость и т.д.): будто, чтобы на яблоне росли груши. («Развивать», понятно, это чтобы на яблоне росли хорошие яблоки.)

• Обучение – или дрессировка. – Человек, «животное культурное», без обучения останется еще разновидностью шимпанзе. Обучаемость в его природе. Но сколько ни дрессируй животное, человека из него не сделаешь, как не переделаешь «животное» – природу – и в самом человеке.

• «Буду, плача, лепить мужчину...» – Велика вера женщин в возможности воспитания и перевоспитания. Оттого они так смело берутся за это почти безнадежное предприятие – и оттого добиваются таких успехов, что посторонним остается лишь – «искать женщину!»

• Что надо скрывать от детей. – Взрослый человек отличается от ребенка не тем, что уже всему научен и как надо воспитан, а тем, что его уже поздно воспитывать и учить.

ВОСПРИИМЧИВОСТЬ

– способность ощутить, заметить, почувствовать, – то же, что впечатлительность; способность осознать и прочувствовать чужое, как свое собственное, и свое собственное через чужое;
– вообще, способность развития (предполагающая, что субъекту становится доступным то, что изначально доступным не было);
– вообще, способность подражания; переимчивость.

Есть глубинная тайная связь между двумя этими прямо противоположными вещами – развитием и перениманием, – эта связь, то есть сама восприимчивость, может быть охарактеризована как –

– «способность души расти в опыте».

А обратная сторона этой медали, может быть –

– неспособность противостоять влияниям; «гипнабельность».

• Экстравертивная восприимчивость – почва, на которой произрастают чужие посадки. Интровертивная восприимчивость – не «почва», а, скорее, «семена» или «семенной фонд»; почва – это, как раз, влияния, которые дают возможность тем или другим из них прорасти.

• Растворяться, терять себя во влияниях, бывает необходимо – ведь, ничего от себя «не посеяв», ничего и «не пожнешь «. Только не надо этот «сев» путать с «жатвой».

• Восприимчивость – способность развития: воспринять нечто – значит для этого созреть. Не «открытость», а «готовность».

• Восприимчивость: восприимчивость к лучшему, обычно имеется в виду. Чтобы портиться, особого дара не надо. Хотя тот, кто добродетелен за неимением дурного примера перед глазами или просто невозможности проявиться иначе, кажется «восприимчивым» и к порче.

• ...Быть чутким к тому, что происходит у тебя внутри: вот смысл, в каком восприимчивость – точно то, что ум.

• «Беру свое, где бы его ни находил» – а что? Точная формула восприимчивости. И двусмысленность ее приходится весьма кстати: так «свое» ли берет восприимчивость? Или только «берет», что находит?..

• ...Способность через чужое лучше выявить, для себя, свое. – А вот еще вариант восприимчивости: способность лучше ощутить свое, оттолкнувшись от чужого, – полемичность. – Соглашаетесь или спорите, если это вас развивает, вы восприимчивы.

• Восприимчивость у сложившегося человека – это способность быть чужим умом умнее, а не, как обычно бывает, глупее.

• Глупость без восприимчивости тяжела особенно. Ум, восприимчивый, хорош особенно.

• Талант молодости: восприимчивость.

• Тех, кому возраст дарит чуткость, он не лишит и восприимчивости – своего рода молодости.

ВОСПРИЯТИЕ

– реакция сознания (предваряющая любую «сознательную» реакцию, то есть, точнее, реакцию в обыденном смысле слова, реакцию видимую). Преобразование сознанием испытываемых воздействий в информацию, – их простое отражение в нем (ощущение); идентификация или классификация ощущаемого (узнавание); впечатление (оставленный след) и даже осмысление (полное усвоение этой информации).

Проще, восприятие –

– фиксация внешнего, до усвоения;
– переживание внешнего, – перерабатывание внешнего во внутреннее, усвоение.

• У восприятия есть – «свойства». Воспринятое в принципе не равно воспринимаемому. Вот то первое и серьезнейшее философское открытие, которое приходится совершать каждому философствующему; корень всех философских вопросов.
В частности – коли так, не выходит ли, что нечто вообще существует исключительно в восприятии? – Думаю, единственное, что существует в восприятии самом по себе – это сами его свойства. Восприятие ничего в свой объект не привносит, напротив, оно абстрагирует, – берет от него лишь то, что приспособлено брать.

• «Восприятие – это отражение объективной действительности». – А какой же еще? Конечно, объективной. «Субъективное отражение объективной действительности».

• Мы сами существуем внутри способа своего восприятия. Но можем и ощутить это, – будто выйти за положенные Богом пределы.

• ...Свойства восприятия, аксиомы, эти «врожденные идеи».

• «Все во всем» (как определяют Бога): все воспринимается всем. В Боге все открыто всему, и нет тайн. Наше же восприятие – «исключительно», «абстрагирующе»: нечто для нас. Само по себе для нас все – тайна.

• Быть «созерцателем» не значит – «воспринимать без личного отношения», – как думают те, кто привык на возникающее отношение отвечать действием, но не осмыслением.
(Между прочим, «растительное существование» – это существование исключительно деятельное. Растение-то не может отреагировать на изменение ситуации иначе, как делом: потянется к солнцу, засохнет, зацветет... Тогда как сознательное существование умещается в промежутке между восприятием ситуации и видимой реакцией на нее.)

• Восприятие и есть – реакция; у живого существа, в первую очередь – внутренняя реакция.

• «Не воспринимаю»: «не принимаю», или «испытываю неприязнь безотчетную, едва восприняв, еще не осмыслив»; «отказываюсь понимать».

• Для эгоцентриков мы с вами существуем лишь «в восприятии»: поскольку воспринимаемся. А само восприятие означает для них – такую неуправляемую разновидность воображения.

• Ощущение, впечатление, осмысление: три фазы восприятия. Странно видеть, как восприятие ограничивается двумя начальными фазами, а то и одной первой.

• «Не суди»: это значит, наверное – не верши суд, не казни (ни делом, ни словом, ни, может быть, помыслом). А не то, что «не вникай», «плюй» и т.д. Полноценно воспринимать – уже и судить.

ВОСТОРГ

– восхищение, признательное удивление;
– вариант молитвенного настроения, – благодарное ощущение причастности к чему-то превосходящему тебя.

• Восхищаются, как и ужасаются, тому, что не укладывается в сознание; то и другое – восклицание, но всегда рядом с вопросом.

• Восторг с отрицательным знаком – «Божий страх», трепет. (Богословам это известно.)

• Стадное чувство – чувство причастности целому, перед которым ты ничто – тот же страх, и тот же восторг. Прямо по определению; только в страхе явнее это «ничто», а в восторге – «причастность». – Понятно, что террор и энтузиазм один без другого долго не могут обходиться.

• «Восторг», «торжество» – и «торжище», – площадь... Видно, это чувство рождалось как чувство коллективное.

• Эстетическое «наслаждение» – именно восторг, – даже если тихое, умиротворенное, какое хотите.

• В отличие от удивления, восторг бесплоден, но потому, что сам – важнейший плод. Восторг – постижение; постижение не каких-то вещей, а Бога в них. Или: когда не ты овладел истиной, а истина тобой.

• Подлинное искусство: здесь восторг интимен, как интимна подлинная религиозность. Но, как обычней для нас церковная, коллективная религиозность, так и искусство – бьет на восторги коллективные.

ВОСТОРЖЕННОСТЬ

– способность восхищаться без достаточного повода;
– готовность с радостью верить в высший, превосходящий понимание смысл – всего существующего; всего заметного.

Но почему-то так не называют –

– способность испытывать восторг.

• Восторженность – это такое «отрицание отрицания».

• Восторженность консервативна.

• Девочкам свойственней глупое «да», где мальчикам – глупое «нет». И где глупым взрослым, обоих полов – «ну и что?»

• «Восторженный дурак» – устойчивое словосочетание. И верно, реакция восторженная – восхищение с неприятием любого испытания – похожа на глупую, – на удивление без заинтересованности. – Но брюзгливый дурак, все-таки, куда хуже дурака восторженного.

• Настроению восторженности весьма соответствует религиозное настроение, в светлом его варианте. Такая «легковерная религиозность».

• ...Способность удивляться, или видеть вопросы; способность восхищаться, или видеть тайны; восторженность, или настрой видеть во всем некое таинство.

ВПЕЧАТЛЕНИЕ

– все как-то затронувшее душу, оставившее в ней след; или не душу, а только нервы; или и то, и другое; или только память; или только «эстетическое чувство» – «глаз», «ухо»;
– воспринятое и приобретшее значение, но не оформившееся в вывод; предчувствие какого-то вывода, урока.

• Жаждать впечатлений может лишь тот, у кого они не превращаются в уроки; способность иметь впечатления обратно пропорциональна охоте их получать. (Этакая охота всего отведать, продегустировать... А приходится, давясь, глотать.)

• Эгоцентризм сказывается и в том, как тоскуют по впечатлениям, и в том, как себя от них оберегают. Будто мир – мир не событий, но впечатлений. (Если не приходится тревожиться о том, что за образами стоит реальность, тогда и зрелище бомбежек может показаться только занимательным, а стоны раненых, если надоедят, можно легко прекратить – заткнув уши...)

• «Счастлив, кто посетил сей мир в его минуты роковые...» – ну да, если «весь мир – театр, а люди в нем – актеры». – Но не каждый и в роли посетителя, зрителя роковых для кого-то сцен, ощутит себя счастливцем.

• Если душа бодрствует, впечатления, возмущая душу, могут губить и нервы – тело, – а если спит, они нервы только щекочут. – Хотя... Человек может и не заметить впечатления – и погибнуть от него.

• Никогда не знаешь, что забудется, что станет воспоминанием, а что окажется – впечатлением.

• Впечатление – воспоминание? – Но некоторые воспоминания могут не составлять впечатлений, а некоторые неизгладимые впечатления – не быть в числе воспоминаний.

• «Первое впечатление не обманывает.» – А – «пуд соли»?..
Но, правда, в первом впечатлении вернее не ошибешься, если не слишком склонен к психологическим изысканиям. Так, скажем, собака не путает безопасных ночных шорохов с чьими-то крадущимися шагами – у нее меньше фантазии.

• Еще о том же. – «Первое впечатление не обманывает»: вот, человек, о котором с течением времени сложилось вполне благоприятное мнение, вдруг чем-то вас обижает, и тогда вспоминается то самое «первое впечатление», – которое, почему-то, обычно не слишком лестно...

ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНОСТЬ

– то же, будто бы, что восприимчивость, – способность иметь впечатления,

но кроме того – и что составляет главное – очень противоречивая вещь, похожая на ранимость, которую можно примерно определить как –

– «неспособность избавляться от впечатлений», – когда в душу западает больше того, что она в силах усвоить (что она может осмыслить или с чем она могла бы смириться). То есть, а) низкий порог чувствительности, «тонкокожесть», открытость души событиям мелким, которых в норме можно и не заметить, – и б) открытость души событиям, напротив, чересчур крупным, которых ни до конца осмыслить, ни – если это события горькие – полностью принять которые действительно невозможно (но от которых, в норме, удается отвлекаться или – «время лечит» – забывать их).

• Вспоминая приведенное выше высказывание Ницше, впечатлительность – это способность слышать и те вопросы, на которые ответ дать не в силах.

• Впечатлительность: «принимание к сердцу» и «память сердца».

• Мы все умеем многого не допускать до сознания, а кое-что, иногда, удается не допустить и «до впечатления».

• ...Вы ошибаетесь – он очень-таки впечатлителен. Но не забывайте, что разных людей впечатляет разное.

• ...А вот и еще вариант впечатлительности: когда события действуют на нервы, но не на сердце или ум...

ВРЕД

– «ускорение процесса энтропии», то же, что зло;
– зло в узком смысле (как польза – добро в узком смысле): «разрушение чего-либо с точки зрения этого чего-либо».

«ВРЕДНОСТЬ»

(будто что-то из детского лексикона, но во взрослом мире встречается никак не реже – только как поверишь, что сталкиваешься именно с нею)

– страсть не быть удобным (ситуация, когда можешь быть кому-то полезным, воспринимается «вредным» как унизительная и склоняет к сознательной или, чаще, бессознательной мести); страсть доставлять мелкие неприятности, характерное проявление мелочного самолюбия, – так сказать, кусающееся или капризничающее самолюбие.

• ...Спросите: зачем? – Вам не ответят. Конечно же, случайно! Такая-то мелочь!.. А если не такая уж мелочь, удивятся, может быть: а что? имею право...

• Мелочное достоинство и просьбы, и даже невысказанные пожелания, о которых догадывается, воспринимает, как принуждение – и оскорблено. Это – «вредность», это – не в воле. «Никогда ничего не просите», а также не показывайте, что без чего-то не можете...

• Хороший человек, а в нем – мелкий хулиган, о котором тому ничего не известно или почти не известно, – он сам, его «вредность». – Внутренний хулиган всегда обижен, как и все вообще хулиганы: ему все кажется, что его притесняют, что им командуют; он настаивает на своей ничтожной свободе. Человек приготовит ближнему «бочку меда», а его хулиган в эту бочку, исподтишка – «ложку дегтя»: меня спросили? Я, может быть, и сам мед люблю! – Так что облагодетельствованный ближний только руками разведет... «Милостивый государь», всякие «нижайшие поклоны» – так ублажают в каждом из нас того хулигана...

• Из всех неприятных проявлений своего подсознательного, которое не умеют сами схватить за руку, «вредность» – наичастейшее. А если учесть и ту «вредность», от которой страдают сами – то, может быть, и единственное.

• Мелочный «вреден» почти сознательно, малость проступка – его щит. А тот, кто не мелочен – бывает «вреден», потому что не верит в значение мелочей. В которых только и рискует проявиться подсознательное (читайте Фрейда)...

• Обращение к «вредным». – Подумайте о том: ваши уколы не столько неприятны вашим жертвам, сколько делают для них неприятными вас самих!

ВРЕМЯ

– одно из измерений бытия – или, может быть, лишь наш способ участвовать в бытии, – одно из измерений жизни. «Неуклонное преобразование неопределенного в определенное, возможного в необратимое».

Кроме того –

– то же, что век, или эпоха («наше время», «то время»).

• Мы отпали от бытия – в жизнь во времени. А когда наше время истечет, мы в него вернемся.

• Представляя себе вечность как бесконечно текущее время, мы, видимо, отождествляем бытие с жизнью (которой отпущено лишь время). И как не укладывается в наши умы бесконечность, так нами представленная, – так же не укладывается в умы ограниченность наших собственных жизней, эти страшные прерывности бытия.

• Время, как срок жизни. – Занимаемся чем-то все не тем, берем время взаймы у будущего, и оно не требует долгов, только однажды банк прогорает – и все.

• Время можно будто бы – или потратить, или потерять. – Но не совсем это верно, поскольку живое время многоэтажно: вот, оно потеряно, и тут же, оказывается, оно насыщено до предела; вот оглядываешься назад и в толк не возьмешь, куда могли подеваться десять лет – как один день! – но это лишь на одном этаже его, а как начнешь припоминать все сразу, что было за чем, какое событие за каким, так и не уложишь их вместе – как вещи, вынутые из полного шкафа, обратно уже не втиснешь.

• ...В одно время проживаешь по нескольку времен, и в разном темпе. Жизнь измеряется временем – которое многомерно.

• Время растяжимо. Но растяжимо оно только для дел, не для осмысления. Для осмыслений, увы, потребно не столько особое время – такое всегда можно сыскать, – как именно то, чтобы все время было не слишком забито.

• ...Так что транжирить время – плохо, и экономить тоже. Это как со здоровьем: когда-то наступает, как говорят, «возраст расплаты», и каждый расплатится за свое. Один ничего не совершит, другой рискует не совершиться сам.

• У слишком деловых людей время приобретает лишь одно измерение: в длину. Истощается дух его – жизнь, бытие.

• Время – жизнь, но у деловых людей сама жизнь – только время.

• Если время и «деньги», то уж никак не недвижимость. «Это деньги в условиях инфляции».
В общем, время – капитал особого рода: либо промотать, либо растратить, либо – идеальный вариант – прожить. – Не ценить время – значит не уметь его тратить с толком. Представим себе: деньги тают, а одни мешкают с тратами, другие тратятся на что попало, лишь бы поскорее от них избавиться.

• «Время – деньги». Вроде: «лес – наше богатство», – неизвестно, что дороже, богатство или сам лес; идея ценности в обывательских категориях. – Или «время – деньги» значит – дороже денег? – «Зачем мне покупать временем деньги, лучше за деньги – время»?

• Самая дорогая собственность – время. Собственность на себя.

• Те, кто не ценит время, ценят обыкновенно деньги – и общение, причем «денежки врозь». Такое общение, которое недорогого стоит.

• Любопытно: те, кто время не ценит, обычно весьма чутко следят за тем, чтобы другие тратили на них – именно время. Прочее кажется им откупом, обидно. – Стало быть, как-то ценят его и они...

• Ценить время – это ценить свободу. (И лишь потом – то, на что собираешься ее реализовывать.)

• Время свободно, если тратишь его свободно. Имея в виду и этот смысл, можно сказать: жизнь – это свободное время.

• Т.к. быть свободным – это и жить осмысленно, время, потраченное на осмысление – свободное: сама жизнь.

• Одни время «препровождают», другие – «посвящают». Что-то от вечности слышится и в том и в другом...

• «Препровождение времени»: препровождение – куда?..

• ...А вот еще: «убивать время». Зачем – другой вопрос, но вот что важно: ведь чувствуют-таки в нем – живое. Живое в нашем времени – Я. Маленькое самоубийство...

• Время скуки тянется долго, но в воспоминании его почти не остается. Быстро течет время, заполненное событиями – хотя в воспоминании оно и длиннее. Летит интересное время. – «Жизнь коротка» – говорят и те, кто проскучал жизнь, и те, кто ее пробегал, и те, кто прожил.

• «Счастливые часов не наблюдают»: заняты настоящим. Их жизнь – больше, чем просто время: настоящее «бытие»!

• Будет ли жизнь после жизни? То есть, будет ли жизнь после времени? – «После времени» – нелогично, эта категория сама времени и принадлежит, – а «вне времени» – жизнь ли это? – Но что-то – будет? То есть, лучше сказать, – что-то – есть? Есть то, что в нас и так – вне времени. Иногда оно и ощущается...

ВСЕЛЕННАЯ

– «тело Духа». «Все существующее в своих границах, – пределы беспредельного».

ВСЕПРОЩЕНИЕ

(переход к статье)

ВУАЛЬ

– эстетический прием, – созидание неопределенности: способ заставить предположить достоинства на месте недостатков, если достоинств все-таки больше. Или (нечаянный эффект) недостатки на месте достоинств, если больше недостатков...

ВУЛЬГАРНОСТЬ

– «лоск неотесанности».

ВЫБОР

– выражение и осуществление свободы воли, – всякое решение; всякое осознанное действие.

Особо имеются в виду:

– выбор собственного пути из рутинного, собственного мнения из конформного и т.д., – обнаружение себя;
– выбор чего-то вовне, что должно стать «мною»; сотворение себя.

И еще:

– моральный выбор, как «выбор морали» – решимость самому судить ее ценности или, напротив, принимать их на веру;
– моральный выбор, – решение следовать или не следовать долгу, как его понимаешь. В труднейшем его варианте – необходимый выбор «из двух зол», когда долг вступает в противоречие с долгом.

• ...И даже всякое осмысление есть выбор, потому что делает волю – свободной.

• Свободы могут лишить тебя многие, свободы воли – только сам себя. Она, стало быть, есть «предмет выбора».

• Давайте выбирать выбор: выбирать так, чтобы и в дальнейшем приходилось выбирать.

• «Выбрать себя» – в смысле: выделить свое из чуждого, и таким образом дать себе осуществиться.
И в другом смысле: не дать в себе чему-то осуществиться, – чему-то, может быть, такому, с чем смириться значило бы перечеркнуть все остальное.
И в смысле, противоположном первому диаметрально: дать в себе осуществиться чему-то, чего нет, – сделать себя.

• Истерия – «экзистенциалистская болезнь». В каждом слове, жесте, в каждом поступке истерика только и видишь, как он «выбирает» – «себя».

• К проблеме «выбора» и «подлинности». – Когда человек собирается сфальшивить, как заметно становится – он «выбирает».

• Иные впадают в роли без выбора, иные – выбрав, – разница-то невелика.

• «Делать себя» – и что получится? – То и получится, – деланность.

• Свобода в том, чтобы быть в выборе подлинным, а подлинность – это верность себе.

• ...В общем, выбрать себя – это понять себя. Повторюсь: выбор – это осмысление.

• Для кого-то, возможно, и конформность – его подлинность. А для тех, для кого это не так, выбор себя – не задача, а неизбежность, судьба.
(Судьба – несвобода. Но и свобода тоже – судьба.)

• Следуя одним предпочтениям, мы свободны, следуя каким-то другим – якобы нет. Строго говоря, это нелогично. Если кто-то предпочел и свободно выбрал для себя клетку – что ж, ведь тоже – выбор!

• (Один свободен и в клетке, потому что она для него достаточно просторна, другой – потому что заведомо в нее не вмещается.)

• Моральный выбор. – Собственно, совесть не оставляет выбора: если только сама совесть знает решение, а ты ее слышишь, тебе остается лишь повиноваться. Но очень много чувства вкладывалось в это слово у нас, – где за совестливую жизнь приходилось сурово расплачиваться, и потому была совесть – воистину – предметом выбора. Да какого! Ведь если бы за дело совести всегда можно было расплачиваться единолично! Но на то и тоталитаризм, чтобы максимально исключить такую возможность; все при нем – строго говоря – заложники; тут личности не «выбрать» свою совесть, тем же самым ее не покалечив...

• Т.к. все вокруг склоняет нас не быть тем, кто мы есть, – акт, в котором мы практически осуществляем свою подлинность, есть обычнее всего не выбор, а – отказ.
...Да и само-то слово, на слух, довольно неприятно: все перещупал, кривился, пока наконец что-то не присвоил: выбрал.

ВЫГОДА

– материальная: «пополнение собственности, предопределенное больше ситуацией, в которой человек оказался или которую он сам себе создал, чем его непосредственным трудом»;

например, всякий барыш – выгода, и купить что-либо подешевле – «выгодней», это ведь зависит от случая, от ситуации. – Такое вот сложное определение, но проще, кажется, не придумаешь.
Выгода всегда на подозрении, – и действительно, естественно предположить, что ситуаций, в которых можно было бы выиграть не за счет других, не бывает: не может же нечто возникать из ничего?.. К счастью, это предположение ошибочно; практически всякое ненасильственное деловое общение взаимовыгодно. Всем выгоден рынок. Однако ненависть к чужой выгоде так глубоко сидит в душах, что ее готовы видеть в любой радости от совершаемых дел, включая даже чистую совесть...

ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТЬ

– свойство внешнего обнаруживать внутреннее; адекватность формы. «Прозрачность формы, облекающей суть»;
– броскость, запоминаемость, хлесткость и т.п. «Форма более яркая, чем суть»...

• ...Свойство формы привлекать внимание к сути. – Итак: привлекать внимание? Или, напротив, не задерживать внимание на себе?

• Выразительность в глубоком смысле этого слова – прозрачность, невидимость формы над сутью. В расхожем смысле – самодовление формы.
Но, с другой стороны. – Суть художественного произведения, как известно, адекватно выражается только в одной этой сути присущей форме. Так что для тех, кто ищет не сути, а «содержания» – а любое содержание может быть выражено бесконечным числом разных способов – многое самое художественное, прозрачно-выразительное покажется самодовлеющей формой – пустым формализмом. (Вот, художник почуял и создал некий живой – предельной выразительности – образ. Его непременно спросят – а что он хотел этим образом выразить?.. Как – ничего?!)

• «Красота – это выразительность». – Т.к. лучше всего выражает суть форма прозрачная, – даже и красоте, значит, хорошо быть – невидимой.

• ...И не только что красота, даже простые украшения – если действительно украшают – «это выразительность». Или взамен отсутствующей, или как приправа к ней.

ВЫСОКОМЕРИЕ

– в общем то же, что гордыня, ее повадка; убеждение, что люди неодинаковы в достоинстве. «Чувство чужого недостоинства».

• ...В отличие от зазнайства – преувеличенного мнения о своих достоинствах. – Конечно же, люди различаются по достоинствам – но не по достоинству. Так что высокомерие куда глубже заблуждается, чем зазнайство.

• ...Убеждение, что люди неодинаковы в достоинстве. Ну и, понятно, собственное-то достоинство остается безусловным, каким ему и положено быть, а проблематичным и относительным выступает лишь достоинство ближнего. – А впрочем, бывает и по-другому. Коль скоро высокомерный сам признает, что достоинство измеряемо, в иных случаях он бывает и принижен.

• Мы мало умеем подмечать неодинаковости без подозрения о своем превосходстве. – Будем наблюдательны – без высокомерия.

• Терпимость и уважительность могут поучиться у высокомерия пониманию, что люди – разные. Отличие в том, что высокомерный указывает каждому его место, терпимый готов уважать равно каждого на том месте, которое тот занимает.

• (Во-первых, следует уважать в другом человеке его общее всем, и это общее – его человеческое достоинство. Во-вторых, надо ценить в нем его достоинства: они у людей не одинаковы, зато у каждого свои – незаменимы. То есть, уважать и различия.)

• Именно отдавая дань чьим-то достоинствам, высокомерный обнаруживает высокомерие исключительное: тут же укажет ему их границы, его «шесток».

• Высокомерный может быть не деспотичным. Деспотичный может быть не высокомерным. Поскольку: высокомерный удовлетворен разницей между собой и другими – и терпимо позволяет другим пребывать в ничтожестве; деспотичный же, ощущая себя эталоном для всех, не хочет этой оскорбительной для других разницы.

• Деспотизм без высокомерия – недостаток, деспотизм высокомерный – что-то чудовищное, настоящий порок.

• Человечность, в характере, скорей выродится в деспотизм – если выродится, – чем в высокомерие.

ВЯЗКОСТЬ

(из психиатрии)

– неспособность сойти с исчерпанной темы;
– неспособность расстаться с темой, не исчерпав ее.

• Важно, конечно, кто и кому кажется «вязким». Поверхностный лишь коснется – и верит, что тема вполне исчерпана. – Важно и то, насколько серьезной выглядит сама тема. Иной говорит по делу, да «вязок»: дело не стоит обсуждения.

• ...А любопытное, все-таки, словечко. Трудно с ним расстаться. – «Никчемная глубина». – Выходит, там, где «вязкость» была бы уместна, она – глубина?