Александр Круглов (Абелев)
|
На главную страницу | Словарь по буквам | Избранные эссе из Словаря | Эссе по темам | |
«Не убивай», «не кради», «не лги»
|
| Этика божественного произвола, данная в священных заповедях (правилах, алгоритмах для типовых ситуаций); нормативная этика |
Этика доброго плода, формулирующая мораль как задачу (решаемую для каждой уникальной ситуации); ситуативная этика |
| «Не убивай». Как это работает? Приходится, например, убивать на войне; и это даже считается особой доблестью. Но на сей случай указанное божественное правило, видимо, и не должно было исходно распространяться, ибо, как таковое, относилось лишь к единоверцам. Иноверцев убивать – было можно и нужно. В дальнейшем, с образованием государств объединенных не общими богами, а властью, роль иноверца стал исполнять подданный другого государства (хотя бы и единоверец). Ну, а если очень нужно было убить единоверца? – Тогда, например, можно было применить метод коллективного побивания камнями (убийство особо жестокое): тут никто в отдельности божественной заповеди не нарушит. Ныне – все почти так же… И даже если вы знаете, что ваш соплеменник идет убивать невинных людей, и при этом иначе, как выстрелив в него, остановить его не можете – то – все-таки – «не убей»… Пусть убивает: «делай, что должно, и будь что будет». «Что не запрещено, разрешено»: убивать запрещено, а все, что выйдет из вашей верности заповеди – разрешено (не ваше дело). Эвтаназия – убийство и больше ничего. Какое вам до того дело, что, может быть, для больного жизнь уже превратилась в пытку?.. Вот так и работает… |
«Не убивай». Не лишай жизни. Ценность, которую это правило призвано защитить, и очевидно ценность высшая, ибо все иное ценно лишь для нее, а не она для чего-то, – как сказано, – Жизнь. И положительное моральное требование формулируется так: сбереги Жизнь, способствуй Жизни. Ее сохранению, ее росту, ее расцвету в мире. Точно так же, как никакой материальный расчет не окупает для нас нашей жизни, так никакой расчет, даже цель предполагаемого всеобщего благополучия (например коммунизма), не может оправдать отнятия жизни у кого-либо другого и по отдельности. Если мы должны сберечь жизнь и способствовать жизни, мы не отберем эту святыню «просто так» не только у человека, но и у животного, и даже («просто так»-то) у козявки или травинки. Но, при всем сострадании и бережном отношении к живым тварям, мы все-таки можем и даже бываем должны ее отбирать, если это действительно требует жизнь более полная, точнее, более «воплощенная». Только мерзавец убивает для развлечения, но – мы плотоядны, увы… Существуют, и с этим тоже надо смириться, и экспериментальные животные; задача – лишь в том, чтобы и их жизни не расходовались напрасно… Война – делающая убийцами всех – вот худшее зло. Кто ведет к войне, тот – худший преступник. И притом оборона – оправдана… А вот умышленно жестокое убийство – даже как бы справедливое, по суду – например, «побивание камнями» за определенные грехи – не может быть оправдано никак и ничем. Мало-помалу человечество начинает это понимать. Теперь мы, люди, подходим к пониманию того, что судебное убийство вообще не может быть оправдано, ибо суд – не мстит, а только, подобно спортивному арбитру, выводит нарушившего закон из «игры» – лишает социальной свободы. И если вы наверняка знаете, что вон тот человек идет убивать невинных людей, и иначе, как выстрелив в него, остановить его не можете – то – конечно – стреляйте, конечно – «убейте»! Как бы невыносимо для вас это ни было!.. Вы сделаете то, что должно, лишь в одном случае: если учтете последствия вашего поступка. И эвтаназия – как самый трудный и мучительный поступок для врача, когда ничто иное не может избавить больного от напрасного мучения и это подтверждено твердой волей самого больного – конечно, оправдана… |
| «Не прелюбодействуй». Имеются в виду, видимо, все половые отношения вне законного (освященного) брака. Все таковые (хотя бы и до брака) составляют грех и только грех. |
«Не прелюбодействуй» . Ценность – семья: взаимная любовь и забота о потомстве. Задачи – здоровый, теплый и доверительный климат в семье, счастливые и здоровые дети с перспективами на будущее. По-видимому, в огромном большинстве случаев все половые отношения вне брака (и даже во многих случаях до брака) идут вразрез с этой ценностью и с этими задачами. Однако очевидно и то, что возможны такие обстоятельства, толкающие к «прелюбодеянию», которые морально перевесят этот грех. А главное, возможны такие браки, которые не следует беречь от «прелюбодеяния», да и вообще не следует беречь; уже заживо умершие… |
| «Не кради». И еще заповедь, о том же: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего». (Между прочим: жена – тоже предмет собственности. Как видим, узы брака, те, которыми жена привязана к мужу, охраняются даже двумя заповедями.) В общем, как сказано много позже, «собственность священна и неприкосновенна». Такова божья воля – божественный произвол. И рассуждать тут далее не о чем. |
«Не кради». Знай свое и чужое. «Подзащитная» ценность тут, очевидно – право собственности. Той самой «священной и неприкосновенной». Разумеется – «священным и неприкосновенным» является – не сама собственность в ее зримых материальных выразителях (шмотки, колбаса, денежные знаки), а – именно – право. Как я понимаю – ценность, на самом-то деле, составляет само право, право вообще. Однако право собственности – его особая часть: это гарантия существования остальных прав (свобод) в обществе. Ибо без этого права человек, по определению, – раб; без этого права (переходя от древних отношений к сугубо современным) не будет, скажем, возможности независимого от государства финансирования СМИ и соответственно не станет политических свобод и т.д., – здесь обсуждать это подробнее не место. Вообще право – это все области «священного и неприкосновенного» в нас, в совокупности составляющие нашу свободу – составляющие то, что священно и неприкосновенно воистину. Не случайно в русском языке когда-то слово «вор» было синонимом преступника вообще: человека, покусившегося на области заповедного. Разные области заповедного тесно друг с другом связаны, в значительной мере перекрываются и различимы только условно. Так, «священны и неприкосновенны» – область личного достоинства; область интимного; область мировоззрения или верований; область того, что мы можем по справедливости (не лишая других такой же возможности) делать в обществе; и наконец это область того, чем мы можем обладать по своему безраздельному усмотрению в материальной сфере, – та самая собственность. Итак, ценность – это право. И положительное моральное требование – уважай чужое право, право каждого; уважай область священного и неприкосновенного во всякой чужой личности. В том числе, конечно, «не кради». То есть обеспечивай свое существование и благополучие не за счет других. …Однако иерархия ценностей существует – все ценности вытекают из абсолютной ценности жизни и занимают место в этой иерархии соответственно важности для жизни. Вряд ли нормальный человек усомнится в том, что возможны случаи, когда право на жизнь перевешивает, в частности, право собственности. Если нельзя спасти чью-то (и даже свою собственную) жизнь иначе, как украв – «взяв от многого немножко» – то следует, конечно, взять. Формально – «украсть» . |
| «Не лги» («не лжесвидетельствуй» декалога – лишь частное применение этого запрета, но, надо думать, имелось в виду не лгать вообще). «Не вводи в заблуждение». Впрочем, если кто с этим не согласен, пусть «не лги» будет «заповедью от Канта» – сумевшего (в статье «О мнимом праве лгать из человеколюбия») так обескураживающе за нее постоять… «Не лги», буквально (как и положено в нормативной морали) – значит не сообщай никому информацию, заведомо не соответствующую действительности. Что кстати и означает, с нормативистской точки зрения, быть честным. При этом, даже и нормативист не сможет оспорить тот факт, что верная информация, переданная злодею, послужит не добру, а злу. И честность, при всем своем моральном достоинстве, родит аморальный плод. Передача правдивой информации может означать и донос, и предательство! Не врал и Иуда! – но кто же сочтет предательство делом чести? Очевидно, что предательство – обман справедливого доверия партнеров – есть наихудшая разновидность обмана!.. Но нормативная нравственность не рассуждает, и в этом ее особая доблесть: «знай долг, и будь что будет»! Не страшно?.. Впрочем, можно ведь не выдать опасной правды и умалчиванием (Кант, противник лжи из человеколюбия, эту уловку разрешает). Хочет злодей от тебя информации, но прямо не догадывается спросить (прячутся ли, скажем, партизаны или евреи в твоем доме или нет) – молчи, не высовывайся. «Что не запрещено, разрешено»! То есть доносить по собственной инициативе не обязательно. И это уже как будто бы хорошо!.. То есть было бы хорошо, если бы нельзя было лгать умалчиванием и во зло: например, не предупредить об опасности… |
«Не лги» . То есть, лучше сказать – будь честен. Имеется в виду первая и важнейшая, величайшая ценность человеческого общежития – такая, без которой никакое общежитие просто не состоится; эта ценность – взаимное доверие. (Именно, подчеркну, взаимное, то есть – в более общем плане – справедливое; такое, на которое можно рассчитывать по праву и по совести, и которое, по праву и по совести, необходимо оправдывать.) Положительная моральная задача, в грубо-приблизительном отрицательном варианте сформулированная как «не лги», в положительном варианте прозвучит как – «в каждом поступке, перво-наперво, оправдывай и укрепляй справедливое взаимное доверие между людьми (непосредственно – между партнерами по общежитию или по всякому союзу, в который вступил добровольно)». Не в том дело, чтобы формально или буквально «не лгать» (не сообщать никому ложной информации), а в том, чтобы быть во всех ситуациях реально честным: не манипулировать ни ложью, ни умалчиванием, ни даже правдой в несправедливых, разрушающих взаимное человеческое доверие целях. Так, если негодяй предлагает вам вступить с ним в доверительный союз, его надо послать к черту: доверие негодяя оскорбительно, а платить ему за доверие доверием – в нашем случае, правдой – значит входить с ним в какой-то комплот, становиться соучастником его негодяйства. Если же этот негодяй имеет над вами власть или просто опасен, обмануть его возмутительное насильственное доверие прямо-таки необходимо. Не надо, например, сообщать гестаповцу ничего, что ты знаешь о партизанах или евреях, а надо, напротив, максимально постараться ввести его в заблуждение. Ибо он не имеет никакого права на вашу доверительность и на правду от вас, зато оправдать доверие партизана или еврея – святой долг (лучше сказать, долг человечности); это – именно то доверие, которое составляет истинную ценность. Не надо говорить правды тому, кому она не принесет никакой пользы, но может убить. И даже только оскорбить… Ну и т.д. |
| «Почитай отца твоего и мать твою…» Сформулировано, как видим, как положительное требование. Впрочем, ясно, почему: выдвигается достаточно узкая задача для того, чтобы ее понял и слабоумный. Каждый знает своих отца и мать, и ему указывается на верное отношение к ним. |
«Почитай отца и мать» . Ценность – родственные узы. Это – узко сформулированная частная задача более общей задачи, именно: знай области, в которых твоя персональная ответственность особенно велика, если не незаменима. Не в том дело, что твои отец и мать должны быть предпочитаемы во всех случаях всем другим людям, или что они для тебя заведомо лучше, важнее и правее всех (это неверно! вспомним хотя бы «не мир, но меч!»), а в том, что именно ты за них в персональном ответе, именно они требуют именно твоего служения. Ну, так же, как родина: невозможно, чтобы среда, в которой ты сформировался, никак и ничем тебя не привязала и не обязала; плохое тут причиняет тебе боль, хорошее – радость, и все это требует твоего персонального участия. |
|
Другие заповеди декалога – чисто религиозные (и потому, кстати, в основном положительные, кроме «не сотвори себе кумира»). А в самом древнем варианте декалога содержится еще такая любопытная отрицательная (запретительная) заповедь, как «Не вари козленка в молоке матери его». С нормативной точки зрения с ней все предельно просто и ясно: не делай этого и все тут. Теленка – вари в чем пожелаешь, а козленка – только не в этом молоке. А с позитивной – если только эта заповедь не чисто ритуальная – можно предположить нечто очень деликатное и очень важное, но столь же трудно формулируемое. Ценность – так сказать, святые чувства, которые надо уважать и в тех случаях, когда, может быть, отбирается самое жизнь. Скажем, правосудие не обязывает родственников подозреваемых в каком-либо преступлении свидетельствовать против них – родственные чувства святы – оно, таким образом, уже «не варит козлят в молоке их матерей», и т.д. – Несколько более подробно я написал об этом в другом месте Апрель 2012 Близко к теме: Цель и средства | Святое и формальное | Политика и мораль | Коллизия | Этика Христа как «ситуативная этика» или совесть | Иерархия ценностей | Заметки о фарисействе Канта | К психологии нравственности: этика злых и этика добрых | Доброе намерение и добрый плод | Что такое фарисейство? | «Делай, что должно, и пусть будет, что будет» | Намерение, цель, средства, плод... |