Подумалось, что... |
Умным идеям, чтобы стать догмами, нужно запасть в головы дураков. Глупые сразу рождаются догмами. Теории-догмы отличаются от просто теорий тем, что объясняют сразу все, не оставляя вопросов и не объясняя по существу ничего. * * * …А ведь максимализм, требование во всем идеала и совершенства – это от той же узости! Несовершенство усложняет картину мира, и смириться с ним в чем-то или ком-то – скажем, в близком человеке – это значит найти тысячи извиняющих обстоятельств, «других сторон»; максимализм, по слабости своей, способен видеть всегда лишь одну сторону. Максимум узости – это фанатизм. Как бы фанатизм и косность ни были несхожи, оба этих свойства подпадают под один класс – «упертость». Узость – это мыслящая и последовательная глупость. Чем взгляды уже, тем универсальнее. Ежу понятно всё. * * * Обаяние традиционализма в том, что он будто синтезирует столь дорогие для нас понятия, как культура, мировоззрение, нравственность. На самом деле он их не синтезирует, а попросту еще не различает. Они в нем – еще только зародыши себя настоящих. * * * Жизнь прекрасна, если не замечать ужасного. * * * Осуществившемуся человеку любое время – безвременье. * * * «Свободны» мы бываем только тогда, когда нас откуда-нибудь выгоняют. Выгнанный – поневоле гордый. * * * Талант – искренность. А искренность – раздетость. Предельная открытость ударам и насмешкам. * * * Украшение – это та красота, которая не выразительность. Уродливое украсить невозможно, его можно только скрывать. Красота – выразительность? Но ведь, скажем, на деревенский вкус красота человеческого лица – это скорее невыразительность (мелкие черты при больших гладких щеках)? – Объяснение просто: тут красота должна выразить сытость и здоровье… …Еще роль украшений: знак богатства. * * * Земной справедливости редко выпадает возможность кого-то заслуженно наградить; легче – кого-то
заслуженно покарать. Человек на земле, по части справедливости, может сделать очень мало: в его власти – помучить
(наказать) иногда неправых, но почти никогда – осчастливить достойных; для этой последней функции
нужен, ни больше ни меньше, как Бог. Человеческая власть, с ее законами, помогает обиженным давать обидчикам сдачи. И ничего никому она не может «дать» (предварительно не ограбив, с этой целью, кого-то другого). То есть все, что она может в смысле справедливости – это наказывать: воздавать за зло злом. «Подставь другую щеку»: есть справедливость высшая, чем месть. Наказывать люди умеют и любят. Утешать и воздавать – та сторона справедливости, которую им проповедовал Христос. Человек – сам себе черт; Бога же от функций профоса следует освободить. * * * Доброта – это обостренная справедливость в ее, так сказать, сочувствующей ипостаси. Злость – это обостренная справедливость в ее карательной ипостаси. Злость – мания карательной справедливости. Чувство справедливости требует, чтобы несчастный был сам и виноват. А злость еще и не упустит его за это покарать. Если кто озлобился от свалившихся на него несчастий, не будь этих несчастий, наверное, возгордился бы. Без причины не злится никто. Но злому хватает и такой причины, которую добрый не заметил бы. Злость - это несчастливость в мстительной форме. Злой человек тоже кого-то любит. Но не дай Бог, тот его разочарует! Если человек кого-то идеализирует, то всех вокруг он недооценивает. У идолов только одна перспектива – свалка. |
На следующую страницу
На предыдущую страницу
На главную страницу