* * *
Если нельзя, но очень хочется, то это порочность.
Если нельзя, но иначе будет хуже, то нужно.
Если неблагоразумно, но очень хочется, то можно.
Если глупо, но очень хочется, – попробуй.
* * *
Польза – это обеспечение настоящей цели. Но настоящая цель – не польза, а радость (жизнь, радость жизни). Если польза не обещает никакой радости, это не польза. И если учат, что пользу надо предпочитать радости, то это должно лишь означать, что малую сиюминутную радость не следует предпочитать возможности серьезных радостей в дальнейшем.
Если неблагоразумно, но очень хочется – то, возможно, вы неправильно понимаете пользу, именно как нечто самоценное. Тогда как польза от пользы – радость. Если овладевшая вами идея полезного губит всякую радость, ее надо отбросить.
* * *
Если человек систематически нечестен в мелочах, это значит, что в привычках и рефлексах совести у него нет – и, скорее всего, нет вообще.
Мелочей в морали нет. Но есть ситуации, когда одно приходится предпочесть другому, и это другое мы называем мелочами.
Мораль максимальна: все возможное должно быть исполнено. В самих словах «все возможное» и «максимально» уже содержится указание на то, что всего должного мы не всегда сможем исполнить, и тогда его придется поделить на главное и неглавное, и предпочесть главное…
Не нарушить моральный закон, а исполнить максимально, – то есть, в случае необходимости, пожертвовав неглавным главному.
Максимализм, в отличие от ригоризма, требует не всего, а максимума – в ясном сознании того, что, если всему придавать одинаковое значение, то не будет достигнуто ничего.
«Оцеживайте» и «комара», если это не поведет к «поглощению верблюда».
* * *
«Найти принцип» – это чтобы можно было больше не искать, не думать, не сомневаться. Другими словами, избавиться от совести.
Принципиальность бессовестна.
Подлинная мораль принципиальности боится – хоть, может, и не так, как беспринципности.
Добро выше принципа.
* * *
Все хорошее, что с нами случается, мы почему-то воспринимаем как аванс еще лучшего. Тогда как это, как правило – полный расчет.
* * *
Чтобы поймать журавля в небе, всегда надо выпустить какую-то синицу из рук.
* * *
«Сволочь», «негодяй» и т.п. – это для чужих, с которыми можешь не общаться или примерно их наказать. А у своих – «такой характер». Вроде как глаза – черные или голубые: уж какие есть, этого не выбирают. Не имеет значения, нравится вам этот цвет или нет.
* * *
Человек познается в его беде.
Малодушие бывает жалко. Это не худший вариант. А бывает злобно и завистливо.
* * *
Неправильное суждение относительно единичного случая – это только ошибка. Настоящая глупость – это обобщение.
Самая большая глупость и косность закрадывается между обобщением и частным случаем. А уж во всем, что касается такой сложной машины, как человек, частное из общего никогда вполне не выводится.
Это – одно из моих первых интеллектуальных впечатлений.
Дело было так. Собирали мы, в первом классе, макулатуру. И вот везу я в школу по Плющихе тележку на шарикоподшипниках (тогда, кстати, были популярны самодельные самокаты на шариках) с горой отвратительного рассыпающегося бумажного хлама, и шарики по асфальту, как им свойственно, гремят и воют дико. Все это мучит меня ужасно, так как я был довольно застенчив. А навстречу мне идут две женщины. Одна брезгливо кривится и конечно же говорит: «как противно он шумит». Видимо, сопляки с орущими самокатами, гоняющие по крутым Ростовским переулкам, может прямо под ее окнами, уже успели ей страшно надоесть… Я окончательно захотел провалиться, оцепенел, и весь вид мой, не сомневаюсь, не мог выразить ничего иного, кроме самого полного отчаяния!.. И тут-то ее спутница наклоняется ко мне, заглядывает прямо в лицо, улыбается так, как если б ее осенило на моем примере открытие, и возвещает: «а ему – нравится!»
Не помню, сразу ли я понял, что это просто должно было нравиться всем таким, как я. Но понял. И ощутил, как это глупо и противно – навязывать какие-то обобщения частному случаю.
Истина конкретна. А уж добро – и подавно!
* * *
Точнее – значит глубже.
Кто хочет быть глубже и не может, растекается по поверхности в ненужных подробностях.
* * *
Завистник ревнует всех ко всему.
Ревнивец ревнует к особям своего пола, а всему остальному, что есть у партнера – завидует.
Завистнику должно принадлежать все. В чужих руках он обнаруживает только пропажи. Ну и, естественно, злится и ненавидит.
Завистник, видимо, отождествляет достоинство с обладаниями. А так как достоинство абсолютно, то ему должно принадлежать все, чем только можно обладать. От имущества до талантов. Все, что есть у других, по справедливости должно было бы принадлежать ему! – И он терзается сознанием несправедливости.
Завистнику не хватает чего-то такого, чтобы можно было уж никому не завидовать! – Чего именно? – Может быть, его собственного бесценного Я?
* * *
«Любить, – изрек Экзюпери, – значит смотреть не друг на друга, а в одну сторону». Неплохо сказано, но и тут остается сомнение: а не тот ли это говорит, кто хочет определять за обоих, в какую именно сторону им смотреть? Быть вместе – это и значит по отдельности идти к одному и тому же. Деспот же понимает совместность как «за мной» и «как я».
Любовь – это когда имеешь с другим много общего и еще видишь в нем кое-что непохожее, которое тебя восхищает!
Если же общее в вас все, встает вопрос: кто кого съел.
* * *
Долг – нравственность безнравственных. Отдал и свободен.
Для злых людей долг – свят. С одной стороны, не чти они долга, гореть им в аду, и они это ощущают. С другой, именно определяемое как долг и указывает им те сферы, где можно быть злыми безнаказанно или даже с сознанием собственной праведности.
Долг – последнее прибежище злого человека.
* * *
Люди ощущают информацию как собственность. Одни, сознавая, что она ничего не стоит, делятся ей особенно охотно, другие – если у них что-то спрашивают, хотя бы дорогу к метро – жмутся и дуются, будто у них что-то хотят отнять.
С другой стороны, люди страшно не любят, чтобы их учили. Так что даже сообщить кому-то простейшую информацию – вроде той же дороги к метро – нельзя без риска, что его это хоть каплю заденет.
* * *
Трусость или осторожность, скупость или бережливость, щедрость или расточительность, наглость или ответственная готовность полагаться на себя? Как получается, что достоинства и недостатки оказываются так друг на друга похожи?.. – Очевидно, что речь идет об одних и тех же свойствах, но, так сказать, разного морального качества. Будут ли то достоинства или недостатки, зависит от нас самих – от нашего морального роста.
Не существует, кажется, простых обиходных слов для обозначения наших духовных качеств, не включавших бы в себя моральной оценки этих качеств – поощрения или порицания. И это создает иллюзию, будто мы состоим из достоинств и недостатков, странным образом оказывающихся, как замечают, продолжениями друг друга. Тогда как на самом деле «достоинства» или «недостатки» – лишь моральные оценки одних и тех же базовых свойств, проявляющихся в одних людях дурно (с вредом для других), в других – достойно (с ответственностью за других).
Так, например. – Трусость (порок) или осторожность (которая есть достоинство – ибо подвергать себя ненужному риску значит ставить под удар и тех, за кого мы в ответе)? Это вопрос того, как именно проявляется в нас базовое свойство с ученым именованием «инстинкт самосохранения». Способен ли этот инстинкт заставить нас потерять стыд или совесть, предать например кого-либо – или, напротив, заставить вспомнить и о тех, кто от нас зависит? Если первое – это трусость, если второе – благоразумие, ответственность.
* * *
«Доверять себе»? – А как же иначе? Разве, родившись на свет, не свою собственную жизнь ты обязан прожить?..
Но, вообще-то, в прямом смысле доверять кому-либо – значит полагаться на того, кого плохо знаешь. И тогда получается, видимо, что «доверять себе» – значит делать то, что пожелается, не вдумываясь, зачем и почему. – Ясно, что такой смысл не подходит. Привычка доверять себе безо всякой критики способна и в лучшем человеке приоткрыть клапан самым темным диким импульсам…
Истинный смысл совета «доверяй себе» есть, напротив, – «критически осмысляй все, что делаешь»; «ничего не делай просто потому, что так принято, – но как, по чувству и размышлению, сам считаешь верным»; «прислушивайся к собственному сердцу и думай своей головой».
«Доверяй себе», в подлинном смысле этих слов: «удостоверяйся во всем сам». Не «будь некритичен», а, напротив: будь критичен. Не полагайся на чье-то мнение. Живи своим умом.
«Доверяй, но проверяй». – «Доверяй себе»: здесь «доверяй» значит скорее – «проверяй».
Не надо себе «доверять»! Зачем?.. Себя ты просто обязан допрашивать и дознаваться всей правды! А уж если нашел, что прав, – действуй уверенно.