Учение – гипотеза, пожелавшая власти.

Учения не доказываются и не опровергаются, они – работают или не работают.

Учение, как и всякая религия, не может быть ни доказано, ни, соответственно, опровергнуто. Опровергает учение неэффективность либо катастрофа.

…Заведя миллионы людей в болото, неумирающее учение, с видом неоцененного достоинства, ретировалось на книжные полки.

Задача учения – объять необъятное; способ, каким это достигается – принять за целое только часть (аспект).

Обыватели не видят на шаг вперед, творцы учений – на шаг влево или вправо.

За неимением зрячих, слепых ведут самоуверенные слепые.

Незнающий ориентируется на знающего, глупый – на самоуверенного.

Существуют на свете: правда, предположение и ложь.
Существуют также: истина и заблуждение.
Эти последние относятся к разряду предположений, но истина – это предположение полезное и оправдывающееся, заблуждение, соответственно – вредное, заводящее в тупик.
Причем всякое предположение, претендующее быть абсолютной правдой, становится ложью. Потому, как только истина пожелает стать «святой», она становится заблуждением.

*  *  *

Если Бог захочет чего-нибудь сделать, он найдет для этого естественные причины.

Каждый миг – чудо: совпадение бесчисленного количества обстоятельств.
Впрочем, чтобы это чудо стало чудом для нас, надо еще, чтобы оно совпало с нашим ожиданием.

Религия – это попытка сообща соорудить Истину, имевшую бы власть над самой объективностью.

Иллюзии приходится питать ложью.

Всякая неправда жива только верой. И потому склонна обращать в свою веру: врать.

*  *  *

Честный человек не соврет другому, не соврав сначала себе.
Если врать приходится много, совесть его сделает так, чтобы он перестал различать реальность и вымысел.

Враль, в отличие от жулика, врет и себе. Он перемещается в вымышленный мир, где все устроено так, как ему хотелось бы; а столкновения с реальным миром воспринимает как несчастливые случайности, от которых никто не застрахован.

*  *  *

Спорщик не хочет прийти к согласию, он хочет настоять на своем. Если вам нужно, чтобы он поменял свое мнение, скажите, что думаете так же.

В споре у каждого рождается своя истина.

*  *  *

Философия необходима каждому! Но каждому своя.

*  *  *

Факт – это «что» без «почему» и «зачем».

Обнаруженные и сформулированные нами законы природы – это, по большому счету, только факты: мы знаем, каким образом природа действует в определенных случаях, но не знаем, почему она так действует. Однако эти законы – факты, в свете которых можно интерпретировать другие факты.

Можно сказать даже, что науку интересуют «только факты», а не интерпретации. Но ее интересуют факты, интерпретирующие факты.

Умная голова и из ложных фактов сделает правильные выводы.

Интуиция открывает сразу вывод, а потом уж ищет себе доказательств; оттого-то так часто светлые головы опираются в своих выкладках на ошибочные или несознательно искаженные факты.

*  *  *

Раньше буржуа был «сытый» и «добропорядочный». Нынешний буржуа ненасытный и недобропорядочный.

*  *  *

Нынче прославиться – значит оказаться в очень сомнительной компании.

Раньше слава означала – признание всех, в том числе и обывателей. Нынче еще и принадлежность к ним.

*  *  *

«Нравственные устои» – это недискутируемые базовые принципы поведения, определяющие наши «можно и нельзя» независимо от «приятно и неприятно», «выгодно и невыгодно», «целесообразно и нецелесообразно».

Человечность, в ее отличии от нравственности, принципиально открыта сомнениям, и является ее настоящим внутренним врагом – имея в виду только добро, она расшатывает сами нравственные устои.

Все в нас, что пожелает во что бы то ни стало сохранить свою неизменность, в конце концов потеряет смысл. Так изо всего святого выветривается смысл и остается форма: вот что такое традиции, ритуалы. И что такое «устои».

За пределами разума – только глупость и насилие. Сакрализация морали, табуирование ее для критического рассудка, предполагает и ее неадекватность, и ее жестокость.

Процесс сакрализации морали превращает ее в моральный формализм, в котором уже отчетливо проглядывают отдельные составляющие: благочестие и черствость (глупость и жестокость).

Злой человек и из нравственности своей сделает орудие пытки.

Нравственность злого человека не сделает его, конечно, добрым, но сделает хоть в какой-то мере предсказуемым – и то хлеб.

Будь благословенна, в хищнике, глупость.

Теистическая мораль – попытка обратить нашу глупость против нашего же эгоизма.

*  *  *

Глупее, чем осуждать молодежь, может быть только – тянуться за нею. Всякому поколению достаточно своей дури, и из нее следует вырастать, а не перенимать еще и чужую.

Мир не хочет умнеть. И не успеет одно поколение пожать плоды своей прежней глупости, как новое поколение начинает разрабатывать новую.

Молодежь и вправду плоха: ничем не лучше нас прежних… Но особенно раздражает тем, что плоха на какой-то свой особенный, незнакомый, нам не понятный манер.

Наша дурость молодежи привычна, а ее дурость нам – нет, – и отсюда то чувство превосходства, которым она нас так донимает.

Настоящим жизненным опытом не загордишься: это скорее ученое незнание, чем какое-то положительное знание.

*  *  *