Юбилей М.Е. Салтыкова-Щедрина Рейтинг@Mail.ru

 

Александр Круглов. Афоризмы, мысли, эссе  |  Страница с портретом

«Вредный писатель»
К 180-летию М. Е. Салтыкова-Щедрина

В начале 2006 года исполняется 180 лет со дня рождения одного из величайших русских писателей – Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина (15/27.I.1826 – 28.IV/10.V.1889).

Прежняя круглая дата (175 лет) прошла почти незамеченной – и, кажется, тому есть причины. Щедрин как был, так и остается мало кому по зубам; ни раньше, ни сейчас он никому не угодил. Нынешним реваншистам-консерваторам, бывшим «помпадурам и помпадуршам», найдется что в нем почитать обидного о «комиссиях по искоренению всего», о том, что «нет ничего отвратительнее, чем зрелище торжествующей анархии консерватизма»; почвенникам и сторонникам особого русского пути – об «оздоровлении корней», рекомендуемом вместо низких экономических забот о «плодах земных»; святошам из разного рода «благочестивых просвирен» – что «душа бессмертна и тарелку надлежит подавать с благоговением» и что «ежели нас не пороть, мы и Бога забудем». Западники пусть перечитают «За рубежом», либералы, ощутившие неприкосновенную собственность как «священную» – присмотрятся к красивым и пустым лицам Азаматки с Амалаткой, этих мелких созидателей монеток из воздуха и духовных отцов великого финансового проекта «всеобщего ограбления»; коммунисты – почаще вспоминают того «властного идиота» с его аракчеевски-фурьеристским «систематическим бредом», стараниями коего «история прекратила течение свое»…

(Да и мне, признаюсь, кое-что не по душе. Какая-то лишняя жестокость некоторых описаний, какая-то странная небрежность, позволяющая по временам заподозрить писателя-гуманиста – чуть ли не в национализме…)

И вот, Щедрин – не скажешь иначе – самый непризнанный и замалчиваемый из бесспорных классиков. Он – смущает; значение его слишком велико, и, что всего щекотливей, непреходяще; он обогнал не свое лишь, но всякое «время» и для каждого чересчур современен. Бояться и недолюбливать Щедрина будут всегда, но не забудут никогда. Обличив зло своей эпохи, вряд ли он обретет, подобно другим гениям, душевную признательность в широкой публике эпох последующих – потому что зло это, как оказалось – имеет истоки вечные! Зато становится все более ясно, что Щедрин не публицист, живший реалиями минуты или даже века, не «великий сатирик», как его называют, а – мыслитель, мудрец, предъявивший высочайшие моральные счеты к самому Человеку.

Социальная и этическая философия Щедрина, я уверен, еще только ждет своего серьезного осмысления. С моей точки зрения, это – в основе – персоноцентрический гуманизм; нерв этой философии – коллизия личностной и социальной природы человека, его автономного разума и традиции, иерархии, власти.

В советской литературе о Щедрине, по известным причинам, подобная проблематика не могла разрабатываться (хотя и обойти ее невозможно – см. например интереснейшую книгу «Щедрин и Достоевский» С. Борщевского). В России эпохи самого Щедрина коллективистское начало в человеческой душе естественно воспринималось большинством культурных людей как святое и высшее, так что писатель во многом должен был оставаться непонятым, даже, может быть, и себе самому. А в новейшую демократическую эпоху получивший свободу выбирать, «платить и заказывать музыку», массовый и даже не очень массовый читатель явил вдруг такое презрение ко всему, что не модно или не глупо-развлекательно, что о Щедрине и говорить стало будто бы не с кем…

(Библиотека на диске для «продвинутых» обладателей компьютеров насчитывает с десяток тысяч книг, но Щедрин в ней представлен лишь такими хрестоматийными шедеврами, как «Сказки», «История одного города» да «Господа Головлевы»; видимо, остались еще в школьной программе. Ни тебе «Господ Ташкентцев», ни «Благонамеренных речей», «Современной идиллии», «Писем к тетеньке» и всего другого – нет, стало быть, спроса…)

Еще беда: если не говорить о «Пошехонской старине» и некоторых прочих «обычных» по стилю произведениях – достойно перевести Щедрина на другие языки вряд ли возможно. Для этого переводчик должен обладать филологическим и интеллектуальным гением, равным щедринскому. Да и язык – теми же особыми свойствами, что и русский, – в котором сами слова, уже на орфографическом уровне, способны отсылать читателя к известным контекстам и вмещать юмор, иронию, сарказм. Щедрин здесь виртуозен.

(Это свойство щедринского письма перенял и по-своему развил его идейный противник Стебницкий – Лесков; если бы имя Лескова каким-то образом стерлось из памяти людей, автором «Левши» мог бы быть назван только Щедрин. Интересно, что и мировоззрение автора по «Левше» можно реконструировать скорее щедринское, чем лесковское…) В общем, вся бездонная глубина щедринского словаря должна остаться стороннему человеку неведомой. А ведь вернись к нам Щедрин признанным из-за рубежа… уж мы бы его юбилей отметили как надо!

Первая повесть Щедрина не понравилась Белинскому (190-летие которого, кстати говоря, прошло столь же примечательно незаметно). В.Г. Белинский. Рис. Л. Левченко О первой изданной книге очерков и в частности о ее языке дурно отозвался Тургенев, а впоследствии, уже поощрительно, Тургенев сравнивал сатирическую силу Щедрина со… свифтовской. (То есть, скажем, весь перечень бессмертных глуповских градоначальников, от «беспутной оной Клемантинки» до «органчика» Брудастого, административно-въедливого Бородавкина и апокалиптического прохвоста Угрюм-Бурчеева – это все не глубже и не острее, чем Гулливер, помочившийся на королевский дворец в стране лилипутов… Хотел бы я представить время, когда Щедрин, подобно Свифту теперь, стал бы восприниматься детским писателем!) Зрелый Щедрин не встретил понимания даже «в нигилистах», – желчь Щедрина Писарев объявил «невинным юмором», – правда, с запальчивостью, которой действительно невинное вряд ли вызвало бы. Некая светская дама, сочувственно и как нечто само собой разумеющееся, сказала стареющему Щедрину, что его литература при всем своем блеске – на злобу дня и как таковая осуждена на забвение. И с удивлением обнаружила, что сам Щедрин так будто бы и не думал!.. У Достоевского, считавшего Щедрина «одним из лучших наших писателей», все-таки некий «Щедродаров» – «шавка злобная и кусающаяся», порочащая по найму честных людей, а «тема сатир Щедрина – это спрятавшийся где-то квартальный, который его подслушивает и на него доносит; а г-ну Щедрину от этого жить нельзя». (Между прочим это последнее значит, что тема Щедрина – человеческое достоинство!) И Розанов, гордившийся тем, что за всю жизнь не прочитал ни одной строчки Щедрина, тем не менее констатировал, что Щедрин «отвалился в могилу, напившийся русской крови»…

«Болен я, могу без хвастовства сказать, невыносимо, – серьезно-шутливо исповедуется Щедрин в «Мелочах жизни». – … Что привело меня к этому положению? – на этот вопрос, не обинуясь и уверенно, отвечаю: писательство. Ах, это писательское ремесло! Это не только мука, но целый душевный ад. Капля по капле сочится писательская кровь, прежде нежели попадет под печатный станок. Чего со мною ни делали! И вырезывали, и урезывали, и перетолковывали, и целиком запрещали, и всенародно объявляли, что я – вредный, вредный, вредный. Трудно поверить, а в провинции власть имущие делали гримасы, встретив где-нибудь мою книгу. "Каким образом этот вредный писатель попал сюда?" – вот вопрос, который считался самым натуральным относительно моих сочинений, встреченных где-нибудь в библиотеке или в клубе. Один газетчик, которому я немало помог своим сотрудничеством при начале его журнального поприща, теперь прямо называет меня не только вредным, но паскудным писателем. Мало того: в родном городе некто пожертвовал в местный музей мой бюст. Стоял-стоял этот бюст год или два благополучно – и вдруг его куда-то вынесли. Оказалось, что я – вредный…
Надеюсь, что этого достаточно для самой богатой надгробной эпитафии…»

Ну что же – к счастью для человечества, теперь в его распоряжении драгоценный целебный яд этого «вредного писателя», – губительно вредного для всей той самоуверенной и властной духовной косности, той, по определению Щедрина, «уличной философии», что все еще претендует на роль «основ» и «краеугольных камней».

А. Круглов
Рисунки (портреты М.Е. Салтыкова-Щедрина и В.Г. Белинского) Л. Левченко

 

Рейтинг@Mail.ru


Сайт управляется системой uCoz