Рок и судьба

Рок	Судьба
Рок – идея нашего бессилия перед происходящим, которое управляется некими высшими силами, противопоставляемая иллюзии (якобы иллюзии) свободы нашей воли.	Судьба – идея существования явного или тайного смысла всего происходящего с нами (видимо, задаваемого какими- то высшими силами), противопоставляемая идее случайности, управляющей (якобы) жизнью.
Рок – неизбежность единственно возможного, а наша жизнь – череда наивных и тщетных попыток ее обмануть, обойти, вложить в происходящее нужный нам смысл. Нам только кажется, что мы выбираем, решаем, определяем будущее. На самом деле мы даже ошибиться-то не можем, ибо все предрешено еще в начале времен – силами, задач которых нам не постичь, – а мы действуем по их сценарию. (Кому суждено быть повешенному, не утонет, и т.д.)	Судьба – «неизбежность смысла». А наша жизнь – постоянное усилие создать себе этот смысл, по нашему собственному (хоть, может, и слабому) разумению, или же небрежение всяким смыслом. Представляется, что мы выбираем цели, боремся за них, достигаем, торжествуя или разочаровываясь, или терпим поражение, и все это зависит от нашей воли и так называемых обстоятельств – случайностей. На самом деле и выбор цели, и победы, поражения и разочарования, и препятствующие случайности на пути – необходимые составные части не сразу явного нам целого.
«Злой рок», «грозный рок»… Нам хочется видеть за правящей нами силой живое лицо, хотя бы и рассерженное. На самом деле рок, пожалуй, хуже для нас, чем просто злой, он – равнодушный.	Судьба бывает и «благосклонная», и «добрая», и «злая», но в любом случае она – мудрая и осмысленная. Никакое событие и никакая жизнь – не без вывода и урока, а выводы ценны и горькие; смысл есть у всякой жизни.
«Вера в рок» – не звучит (хотя именно так следует определить фатализм). Верить можно в лучший исход или тайный смысл, а худшего или бессмысленного – можно, как будто, только бояться… Действительно, идея рока – в каком-то пессимизме, неверии. Я бы хотел верить в то, что мои дела имеют смысл, определяют мою судьбу; но, увы, – рок… (И если бы я был надлежащим образом настроен, то видел бы еще до опыта: сколько таких, как я, строили себе лучшее будущее, и все их надежды рассыпались в прах?)	«Вера в судьбу»? – Это как понимать. «Вера в лучший исход» – как будто несправедлива и даже глупа: как можно верить в лучший исход для себя, если столько ужасного происходит ежеминутно с другими? – Но умная вера в судьбу – это, наверное, не вера в итоговую материальную награду за мытарства, а вера в итоговый смысл всего, и в том числе того, чего мы страшимся и смысла чего сразу не видим. Идея судьбы – оптимизм: вера в смысл. Я жажду одного, а обретаю другое: ну что же – такая судьба, она знает лучше. (И в самом деле: очень ли счастливы те, кто обладает тем, чего мне не досталось?)
Жизнь – трагедия (и древние трагики, похоже, имели в виду рок, а не судьбу, в описываемых смыслах): эта трагедия в том, что наши упования естественны и как таковые справедливы, могут быть и прекрасны, но должны разбиться о слепой и безразличный рок.	И все-таки если бы эллинская трагедия имела в виду только изобразить рок, она была бы простым упоением жестокостью, вроде «ужасников». Однако, именно она открыла Аристотелю «катарсис», очищение; катарсис – это если не умом, то чувством выносимый жизнеутверждающий урок. Рождение катарсиса – это переплавка «рока» в «судьбу». Это не отрицание трагизма жизни, но его преодоление.
Существует ли рок? Одно можно сказать: слепая необходимость столь же жестока, сколь и слепая случайность, и не все ли равно, обо что разбиваются наши лучшие упования: о волю какой-то непостижимой для нас великой силы или о простую бессмыслицу?	Верить ли в судьбу? В любом случае, все происходящее с нами что-то нам открывает, и в мире и в себе, что-то в нас формирует и созидает таким образом нас самих, а следовательно, обретает для нас какой-то свой уникальный смысл. Как бы прошедшая жизнь ни была трудна, чем мы мудрее, тем меньше склонны «роптать на судьбу», то есть желать для себя, post factum, другой. Значит – мы в судьбу верим.
Фатализм («вера в рок») – это детерминизм, но не порождающих, а конечных причин, ведомых только богу, а нам явленных, как священная непостижимость, и демонстрирующая нам наше бессилие.	Вера в судьбу (в лучшем смысле) – это вера в «конечные причины» как цели и смыслы всего совершившегося, и которые мы можем, хотя бы post factum, оглядываясь назад, постичь. (И даже если конечных причин сейчас нет, они есть – post factum…)
Фатализм, таким образом – это и сознание нашего ничтожества.	Вера в судьбу – ведь это вера в наше предзначение в мире, а значит и в наше, буквально, космическое значение.

На первую страницу

Сайт управляется системой uCoz